 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
выстояли против минголов и мерфианцев, вы опрокинули ощетинившимися копьями каре
царя Кримакса и обратили в бегство его закованных в броню слонов, так неужто же вы
испугаетесь мерзких грызунов, которые... " - высоко в черных стенах открылись восемь
больших нор, и из этих грозных бойниц замаскированная арбалетная артиллерия дала залп
по возбужденному престарелому генералу. Пять жужжащих снарядов угодили в цель,
причем один - прямо в горло, и Олегний, жутко хрипя, свалился с трибуны.
После этого арбалетный огонь был перенесен на потрясенных и оцепеневших солдат,
некоторые из них принялись аплодировать кончине Олегния, словно это была
карнавальная интермедия. Из других высоко расположенных нор был открыт уже
настоящий огонь снарядами из белого фосфора и горящими промасленными тряпочными
шариками со смолой в середине, а из золотых нор у пола в зал потекли струи
выдуваемого мехами ядовитого газа, собранного в клоаках.
Солдаты и стражи порядка бросились к дверям, но оказалось, что те заперты снаружи -
это было одно из самых потрясающих достижений ударных групп, которое стало
возможным благодаря тому, что власти Ланкмара в свое время приняли меры,
обеспечивающие возможность в случае мятежа перебить всех солдат. Офицеры и
несколько рядовых, тайком пронесшие оружие в зал, попытались открыть ответный огонь
по норам, но попасть по ним было нелегко, да и большая часть собравшихся, кашляя и
крича, так же беспомощно метались по залу, как и люди на улице Богов, более
обеспокоенные вонючими испарениями и дымом от появившегося кое-где пламени,
нежели опасностью настоящего пожара.
Между тем черный котенок распластался на бочке неподалеку от зернохранилищ и
смотрел на идущих мимо вооруженных крыс. Зверек дрожал от страха, но его тянула все
дальше в город какая-то таинственная сила, которой он не понимал, но не мог
противостоять.
В маленькой комнатке, помещавшейся на верхнем этаже дома Хисвина, двери и ставни
были крепко заперты изнутри, так что сторонний наблюдатель, случись он здесь, очень
бы удивился, как это можно было осуществить, когда в комнате никого нет.
Воздух в комнате несколько отравляла одна-единственная толстая свеча, горевшая
голубоватым пламенем. Мебели тут не было, зато были шесть широких углублений в
выложенном плиткой полу. Три из них заполняла густая розоватая жидкость, по которой
то и дело пробегала легкая рябь. Вокруг каждой розовой лужи была каемка черной пыли,
которая с жидкостью не смешивалась. Вдоль одной из стен тянулись полки с маленькими
флакончиками: белые стояли у самого пола, черные повыше.
На уровне пола отворилась крошечная дверца, и из нее молча вышли Хисвин, Хисвет и
Фрикс. Взяв в руки по белому флакону, они подошли к углублениям с розоватой
жидкостью и безбоязненно вступили в нее. Черная пыль и розоватая жидкость замедлили
их движение, но не остановили его вовсе. От коленей вступивших в жидкость
расходились вязкие волны. Вскоре все трое оказались посреди углубления, каждый
своего, по бедра в розоватой жиже. Затем каждый осушил свой флакон.
Несколько мгновений ничего не происходило, лишь в слабом свете свечи разбегалась
по жиже мелкая рябь.
Но вот фигуры начали постепенно расти, а уровень жидкости в углублениях -
уменьшаться. Через дюжину ударов сердца и жижа и пыль исчезли; в комнате стояли
Хисвин, Хисвет и Фрикс - нормального человеческого роста, совершенно сухие, в черной
одежде.
Хисвин снял засов со ставен окна, которое выходило на улицу Богов, широко
распахнул их, сделал глубокий вдох, быстро и осторожно выглянул на улицу и,
ссутулившись, повернулся к девушкам.
- Началось, - мрачно сообщил он. - Нам нужно спешить в Голубую палату. Время не