 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
вскарабкался на дощатый настил и бросился во тьму, вздыбив черную шерстку и сверкая
изумрудными глазами, в которых были и страх, и готовность встретить любую опасность.
Глипкерио и Саманда сидели в нагаечной комнате, предаваясь воспоминаниям и
понемногу накачиваясь спиртным, дабы привести себя в надлежащее настроение перед
поркой Риты. Жирная дворцовая экономка хлестала кружками темное товилийское, ее
черное шерстяное платье уже пропиталось потом, а на каждом волоске мерзких черных
усов повисло по соленой капле. Ее господин тем временем потягивал фиолетовое
кираайское, которое она сама принесла ему из верхней кладовки, после того как на
звонок серебряного, а потом и бронзового колокольчиков не явился ни один из дворецких
и пажей. "Они боятся сдвинуться с места, после того как ушла твоя охрана. Я исполосую
их всех, как бог черепаху, но только после того, как ты поразвлекаешься с ними по-
своему, мой господинчик", - пообещала Саманда.
И вот теперь, забыв на время об окружавших их редких, украшенных драгоценными
камнями пыточных орудиях, равно как и о грызунах, угрожавших Ланкмару, они
вернулись мыслями к более простым и счастливым дням. Глипкерио, в несколько
увядшем и скособоченном венке из анютиных глазок, с пьяным пылом осведомился:
- А ты помнишь, как я в первый раз принес тебе котенка, чтобы ты бросила его в
кухонный очаг?
- Помню ли я? - с ласковым упреком переспросила Саманда. - Да я помню, как ты в
первый раз принес мне муху и стал показывать, как ловко ты отрываешь у нее лапки и
крылышки. Ты тогда только-только начал ходить, но уже был ужасно долговязый.
- Ага, но вот об этом котенке, - продолжал настаивать Глипкерио, у которого после
торопливого глотка с дрожащего подбородка капало вино. - Он был черненький, с
голубыми, только что открывшимися глазками. Радомикс хотел меня остановить - он жил
тогда во дворце, - но ты наорала на него и выгнала вон.
- Верно, - подхватила Саманда. - Мягкосердечный щенок! И я помню, как котенок
жарился и верещал и как ты потом плакал, что нельзя снова бросить его в огонь. Чтобы
отвлечь тебя и хоть немного развеселить, я раздела и выпорола девчонку-горничную,
такую же долговязую, как ты, и с длинными белокурыми косами. Это было еще до того,
как на тебя напал этот бзик с волосами, - Саманда утерла усы, - и ты велел побрить всех
девчонок и мальчишек. Кажется, именно тогда ты дорос до более мужских развлечений и
отнюдь не стеснялся показывать, насколько ты взвинчен!
Саманда расхохоталась и ткнула монарха пальцем в бок. Придя в возбуждение от
этого поддразнивания и собственных мыслей, ланкмарский сюзерен вскочил и сразу стал
в своей черной тоге очень похож на кипарис, хотя ни один кипарис на свете никогда так
не корчился - разве что во время землетрясения или под воздействием крайне
действенного колдовства.
- Пошли! - вскричал он. - Уже пробило одиннадцать. У нас почти не осталось времени -
мне ведь надо будет отправляться в Голубую палату, чтобы встретиться с Хисвином и
спасти город.
- Ладно, - согласилась Саманда, упершись могучими руками в колени и высвобождая
свой объемистый зад из узкого кресла. - Так какую нагайку ты выбрал для этой мерзкой и
коварной девки?
- Да никакую, - с радостным нетерпением воскликнул Глипкерио. - В конце концов
этот старый, хорошо промасленный черный арапник, что висит у тебя на поясе, всегда
оказывается самым лучшим. Скорее, милая Саманда, скорее!
Услышав какой-то скрип, Рита вскинулась на хрустящих простынях. Вытряхнув из
своей гладко выбритой головки все мучившие ее кошмары, она судорожно нашарила