 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
встали дыбом. Ему не раз приходилось слышать скрежещущий голос Шильбы
Безглазоликого, но его знаменитую хижину он никогда не видел и тем более никогда в
ней не бывал. Он бросился в сторону и прижался спиной к стене. Затылок его
прикоснулся к чему-то гладкому, круглому и прохладному. Почти наверняка настенный
череп.
Место, которое он только что освободил, заняла бесформенная черная фигура. На фоне
тусклого лунного света Фафхрд различил черный клобук.
- Где Мышелов? - сипло осведомился Фафхрд.
Хижина резко накренилась. Фафхрд наудачу вытянул руки и, к счастью, нащупал две
какие-то вертикальные стойки.
- В переплете. Очень тяжелом переплете, - лаконично ответил Шильба. - Я кричал его
голосом, чтобы ты пошевелился. Когда управишься с тем, что велел тебе сделать этот
придурок Нингобль - что-то с колоколами вроде? - немедленно спеши к нему на помощь.
Хижина дернулась второй раз, третий, после чего началась бортовая и килевая качка,
как на корабле, только более быстрая и резкая, словно жилище Шильбы каким-то образом
очутилось на покатой спине гигантской и нетрезвой жирафы.
- Немедленно спешить куда? - немного застенчиво спросил Фафхрд. - Откуда я знаю,
а если даже и знаю, то почему должен тебе сказать? Я не твой чародей. Просто я решил
подбросить тебя до Ланкмара в качестве одолжения этому толстобрюхому, семиглазому и
многоречивому дилетанту, который считает себя моим коллегой и обманом заставил тебя
взять его в наставники, - послышался из-под капюшона скрипучий голос. Затем, немного
смягчившись, Шильба ворчливо добавил: - Скорее всего, во дворец сюзерена. А теперь
умолкни.
Качка и скорость хижины увеличились. Ветер полоскал край клобука Шильбы. Мимо
проносилась топь с пятнами лунного света на ней.
- Что за всадники гнались за мной? - осведомился Фафхрд, изо всех сил вцепившись в
подпорки. - Илтхмарские разбойники? Приспешники мерзкого, серпорукого властелина?
Молчание.
- Что вообще происходит? - не унимался Фафхрд. - Ланкмар захвачен бесчисленным,
но безымянным врагом. Безымянные черные всадники. Мышелов ужасно скукожился и
сидит глубоко под землей, но живой. Оловянный свисток, которым можно вызвать
боевых котов, опасных для свистнувшего. Чушь какая-то.
Хижина дернулась особенно резко. Шильба молчал. Фафхрд почувствовал
приближение морской болезни и сосредоточился на своих ощущениях.
Набравшись мужества, Глипкерио просунул свою курчавую белокурую голову в венке
из анютиных глазок, болтавшуюся на длинной шее, между кожаными занавесями на
кухонной двери и, щуря свои подслеповатые желтые глазки на огонь очага, ухмыльнулся
хитровато-благодушной, чуть глуповатой ухмылкой.
Рита, опять прикованная цепью за шею, сидела перед очагом, скрестив ноги и свесив
голову на грудь. Окруженная четырьмя сидевшими на корточках служанками, Саманда
клевала носом в своем вместительном кресле. Несмотря на то что на кухне не раздалось
ни звука, она перестала храпеть, приоткрыла поросячьи глазки и, уставившись на
Глипкерио, бесцеремонно проговорила:
- Заходи, сюзеренчик, не стой там, как застенчивая жирафа. Или крысы напугали и тебя
тоже? Ну-ка, девочки, брысь на свои тюфяки.
Три служанки вскочили на ноги. Выхватив из волосяной башни на голове длинную
булавку, Саманда ткнула ею четвертую служанку, которая успела задремать.
Молча, если не считать сдавленного вскрика уколотой, четыре служанки отвесили один
поклон Глипкерио, два Саманде и поспешили вон из кухни, похожие на восковые
манекены. Рита устало посматривала по сторонам. Глипкерио, не глядя на нее, слонялся
по кухне, его подбородок дергался, дрожащие длинные пальцы плели нескончаемые
узоры.