 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
ничего не будет ни доказано, ни опровергнуто. Замечательный результат -- если бы эта
страна представляла собой, например, одну из Цитаделей Ханддары, но, увы, мы должны
идти дальше, пятная своими следами свежий и рыхлый снег, доказывая и опровергая,
задавая вопросы и отвечая на них.
Еще раз я попытался надавить на Обсла, требуя, чтобы Аи была предоставлена
возможность связаться по радио со своим большим кораблем, разбудить команду и
попросить кого-то из них переговорить с Тридцатью Тремя. На этот раз у Обсла уже была
заранее подготовлена причина, согласно которой делать это ни в коем случае не
следовало. "Послушайте, Эстравен, дорогой мой, всем нашим радио заправляет Сарф,
теперь вам это известно. И я понятия не имею -- даже я! -- кто из людей в Бюро Связи
работает на Сарфа; большая часть, без сомнения, ибо мне достоверно известно, что они
свободно пользуются передатчиками и радиоприемниками любых категорий, вплоть до
тех, что находятся в ремонтных мастерских. Они могут -- и непременно это сделают --
заблокировать или фальсифицировать любой радиосигнал, который к нам поступит. Если
он действительно поступит! Вы представляете себе подобную сцену в Зале? Мы, "жертвы
внешнего Космоса", жертвы собственной мистификации, затаив дыхание, будем слушать
лишь электрические разряды -- и ничего больше! Ни ответа, ни привета! "
"А у вас, конечно, нет денег, чтобы нанять для такого сеанса порядочных техников или
перекупить кого-то из команды Сарфа? " -- спросил я; впрочем, без толку. Он боится за
свой престиж. Его поведение по отношению ко мне уже изменилось. И если сегодня он
отменит прием в честь Посланника, то дела совсем плохи.
Одархад Сузми. Прием он отменил. Утром я отправился на встречу с Посланником в
полном соответствии с орготскими правилами приличий. Не явился открыто с визитом в
дом Шусгиса, где все нашпиговано людьми Сарфа, да и сам Шусгис -- один из них, но
встретился с ним на улице, "случайно", в стиле Гаума. Тайком, украдкой. "Господин Аи,
не уделите ли мне минутку? " Он изумленно огляделся и, узнав меня, встревожился.
Впрочем, через минуту он взорвался: "Что, в конце концов, вам от меня нужно, господин
Харт? Вы же знаете, что я не могу полагаться на ваши слова с тех пор как в Эренранге ("
Это было по крайней мере искренне, хотя и очень непонятно. Впрочем, все же отчасти
понятно: он знал, что я хочу дать ему совет, а не просить у него что-то, и сказал так,
чтобы пощадить мою гордость.
"Это Мишнори, а не Эренранг, -- сказал я, -- но опасность, которой вы подвергаетесь,
везде одна и та же. Если вы не сможете убедить Обсла и Иегея, что вам необходимо
связаться по радио с вашим кораблем, чтобы люди на борту, оставаясь в безопасности,
могли бы как-то подтвердить ваши заявления, тогда, как мне кажется, вам следует
немедленно использовать этот ансибль и вызвать корабль на Гетен. Риск, которому в
таком случае подвергнется он, меньше, чем тот риск, которому подвергаетесь теперь вы в
одиночку".
"Споры между Комменсалами относительно моих радиопосланий держатся от меня в
секрете. Откуда вам известно о моих "заявлениях", господин Харт? "
"Дело моей жизни -- знать ("
"Но в данном случае это вовсе не ваше дело. Это дело Комменсалов Оргорейна".
"Говорю вам, что жизнь ваша в смертельной опасности, господин Аи", -сказал я; на это
он не ответил ничего, и я ушел.
Мне, конечно же, следовало поговорить с ним еще несколько дней назад. Теперь
слишком поздно. Страх разрушает и его затею, и мои надежды, снова разрушает все. Но
не страх перед этим инопланетянином, не страх перед кем-то из иного мира, с иной
планеты. В Орготе у них на это не хватает ни широты мышления, ни широты души --
понять то, что в действительности и невероятно, и странно. Они даже не видят этого. Они
смотрят на человека из иного мира и видят -- что? Какого-то шпиона из Кархайда,
Перверта, агента, жалкую "государственную единицу" -- единичку, подобную им самим.
Если он немедленно не пошлет за кораблем, то завтра будет поздно; возможно, уже