 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
необходимую информацию и ждать. Я не мог даже узнать, получена ли информация
экипажем корабля. Не был я уверен и в том, верно ли поступил, отправив свое послание.
Но я уже научился принимать неуверенность и страх перед будущим спокойно.
В конце концов метель разыгралась по-настоящему, и мне пришлось заночевать в
городе: я плоховато знал дорогу, чтобы идти на ферму ночью, в такую метель. У меня еще
осталось немножко денег, и я спросил насчет гостиницы, но в колледже мне настойчиво
предложили переночевать прямо в студенческом общежитии; я поужинал в шумной
компании веселых студентов и переночевал в одной из общих больших спален, заснув с
приятным ощущением полной безопасности и той уверенности, которую дает путнику
необычайная и неизменная кархайдская доброта и гостеприимство. Я тогда правильно
выбрал страну -- в тот, самый первый раз -- и теперь возвращался туда. Проснулся я очень
рано и вышел в путь еще до завтрака; ночью мне снились беспокойные сны, и я часто
просыпался.
В ясном небе вставало солнце, маленькое и холодное; от каждой, даже самой
маленькой, трещинки или складки в снеговом покрове на запад протянулись длинные
тени. Путь мой весь был перечеркнут светлыми и темными полосами. Огромное
заснеженное пространство передо мной было совершенно неподвижным, только вдалеке
на дороге я увидел маленькую фигурку, которая двигалась мне навстречу летящей,
скользящей походкой отличного лыжника. Задолго до того, как я смог рассмотреть его
лицо, я узнал Эстравена.
-- Что случилось. Терем?
-- Мне необходимо немедленно добраться до границы, -- сильно задыхаясь, сказал он,
но даже не остановился. Я тут же развернулся, и оба мы помчались на запад. Я с большим
трудом поспевал за ним. Там, где дорога сворачивала и вела в Сассинотх, он сошел с нее и
двинулся напрямик через поля, по нетронутому снегу. Мы миновали замерзшую реку Эй
километрах в полутора севернее самого города. Берега у нее были крутыми, так что,
поднявшись, мы оба вынуждены были остановиться и передохнуть. Мы еще недостаточно
окрепли для подобных скоростных бросков.
-- Что случилось? Тессичер?.. -- Да. Я слышал его разговор с кем-то. По транзитному
передатчику. Вечером. -- Грудь Эстравена тяжело поднималась и опускалась, он хватал
воздух ртом точно так же, как когда лежал на льду, выбравшись из той голубой трещины.
-- Тайб, должно быть, готов немало заплатить за мою голову.
-- Проклятый, неблагодарный предатель! -- сказал я, заикаясь от гнева, но имея в виду
не Тайба, а, разумеется, Тессичера, предавшего старого друга. -- Такой он и есть, --
сказал Эстравен. -- Просто я слишком на него понадеялся, заставил слишком напрячься
его мелкую душонку. Послушай, Дженри. Возвращайся в Сассинотх.
-- Я по крайней мере провожу тебя до границы, Терем. -- Там могут быть орготские
стражники.
-- Я останусь на этой стороне. Ради Бога... Он улыбнулся. Все еще тяжело дыша, он
оттолкнулся палками и помчался вперед. Я за ним.
Мы миновали небольшой промерзший лесок и пошли по холмистой равнине спорной
территории. Здесь некуда было спрятаться. Залитое солнцем небо, белоснежный мир и
мы -- две темные черточки, две тени, два беглеца. Холмы скрывали от нас границу до тех
пор, пока мы неожиданно не оказались буквально метрах в двухстах от нее и не увидели
прямо перед собой нечто вроде мощной ограды, верхняя часть которой возвышалась
сейчас над снегом едва ли больше чем на полметра. Верхушки столбиков были окрашены
в красный цвет. На стороне Оргорейна никаких стражников заметно не было. На нашей
были видны лыжные следы, а чуть южнее -- несколько маленьких фигурок.
-- Вон там кархайдская стража, -- с горечью выдохнул Эстравен и покачнулся.
Мы бросились назад, спрятавшись за небольшой возвышенностью, которую только что
преодолели. Там мы и провели весь тот долгий день -- в лощине меж густо растущих
деревьев хеммен; их красноватые лапы склонялись низко, отягощенные грузом снега. Мы