 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
со своим земляком и спросил его, как идут дела в княжестве и Очаге Шатх. И человек тот
ответил, что дела там плохи. Нет удачи ни в домашней работе, ни в поле; все пришло в
упадок, все больны какой-то странной болезнью, весной зерно в полях вымерзает, а то,
что успевает созреть, гниет на корню, и так продолжается уже много лет. Тогда Энох
сказал ему: "А знаешь, ведь я Гетерен из Шатха" -- и поведал о том, как тогда поднялся на
Ледник и кого там встретил. И закончил свой рассказ:
"Передай жителям Шатха, что я беру назад свое имя и снимаю с них проклятье". Через
несколько дней после этого Гетерен заболел и умер. А тот путешественник рассказал его
историю в Шатхе и передал его последние слова. Говорят, что с тех пор сам Очаг и все
княжество вновь стали процветать, жизнь снова наладилась в домах и в полях и пошла
дальше своим чередом.
Глава 3. СУМАСШЕДШИЙ КОРОЛЬ
Я проснулся поздно и оставшиеся утренние часы провел за чтением собственных
записей, касающихся придворного этикета, а также наблюдений моих предшественников,
Исследователей, относительно гетенианской психологии. Я читал невнимательно -- в
общем-то, я давно уже все это знал наизусть -- и сейчас просто старался заглушить тот
внутренний голос, что неумолчно бубнил у меня в ушах: "Ты все с самого начала сделал
неправильно". Поскольку голос не умолкал, я все-таки начал с ним спорить, утверждая,
что смогу в дальнейшем обойтись и без помощи Эстравена; может быть, получится даже
лучше. В конце концов, моя задача здесь вполне под силу и одному человеку. Первый
Мобиль всегда работает в одиночку. Первые вести из любого нового мира в Экумену
всегда передаются голосом одного-единственного человека. Мобиля, разумеется, можно
убить, как убили Пеллегля на Четырех Быках, или заточить в сумасшедший дом вместе с
другими безумцами, как это произошло по очереди с первыми тремя Посланниками на
Гао; и все-таки Экумена продолжает посылать Мобилей в одиночку, и эта практика
вполне оправдывает себя. Порой голос одного-единственного человека, говорящего
правду, куда большая сила, чем целые флоты и армии, особенно если этому человеку дать
достаточно времени, но времени-то в Экумене как раз хватает... "У тебя зато его не
хватает! " -сказал мой внутренний голос, но я убедительно попросил его заткнуться. В
Часу Втором, исполненный спокойствия и рассудительности, я прибыл на аудиенцию к
королю Кархайда. Впрочем, вся моя рассудительность улетучилась еще в приемной,
прежде чем я успел хотя бы взглянуть на короля.
В королевскую приемную я был препровожден дворцовой стражей через бесчисленные
длинные залы и коридоры. Потом один из адъютантов Его Величества попросил меня
подождать немного и оставил одного в огромном зале с высокими потолками, но без окон.
Перед встречей с королем Кархайда я постарался одеться подобающим образом. Я как раз
продал свой четвертый рубин и треть полученной суммы истратил на два костюма -- для
вчерашнего парада и сегодняшней аудиенции (от наших Исследователей мне было
известно, что гетенианцы очень ценят драгоценные камни -- значительно больше землян,
например, -- так что я явился на Гетен с полными карманами рубинов и сапфиров, чтобы
при случае было чем расплачиваться). Все на мне было новым, очень тяжелым и
прочным, но сшитым хорошо и выглядевшим добротно, даже красиво, как вообще вся
одежда в Кархайде: белая, отороченная мехом теплая рубаха, серые узкие штаны,
длинная, похожая на камзол куртка хайэб из
кожи цвета морской волны, новая шапка и новые перчатки, под строго определенным
углом торчащие из-под слегка сползающего на бедра ремня, дополняющего хайэб, новые
башмаки... Уверенность в том, что одет я
хорошо, в полном соответствии с этикетом, все-таки прибавляла спокойствия и
рассудительности. Я спокойно и рассудительно огляделся.
Как и во всем королевском дворце, в этом зале с высокими потолками и красными
стенами царило запустение и стоял запах плесени, как если бы постоянно гулявшие там