 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
нашего путешествия -- подъем и путь по каменистому ущелью -- пришлась на те дни,
когда сани были еще тяжело нагружены. Теперь мы идем налегке. Слишком налегке; я все
время ловлю себя на мысли о
еде. Питаемся мы, по словам Аи, словно эльфы. Весь день шли легко и быстро по ровной
поверхности ледяного плато, абсолютно белой под серо-голубыми небесами, по
девственно чистым, нетронутым снегам, и эта ровная белизна лишь кое-где, далеко позади
нас, как бы проткнута темными вершинами молодых вулканов, да еще совсем далеко, за
этими вершинами, совсем над горизонтом, темная дымка -- дыхание Драмнера. И вокруг
ничего, лишь солнце под вуалью тумана и Лед.
Глава 17. МИФ О СОЗДАНИИ ОРГОТЫ
Корнями этот миф уходит в доисторический период; он существует во множестве
вариантов и версии. Это -- одна из наиболее примитивных версий. Она взята из до-
Йомешского письменного источника, обнаруженного в пещерном храме Исенпет
обитаемых районов Ледника Гобрин.
В самом начале не было ничего, кроме льда и солнца. За много-много лет солнце,
растопив льды, выжгло в них глубокую трещину. По краям этой бездонной пропасти
лежали большие ледяные глыбы самой различной формы. Ледяные глыбы таяли, и капли
талой воды все падали и падали вниз, в пропасть. Одна из глыб сказала: "У меня кровь
идет". Вторая сказала: "Я плачу". А третья сказала: "Я потею".
И тогда эти ледяные глыбы отодвинулись подальше от края пропасти и встали посреди
ледяной равнины. Та, что сказала, что у нее идет кровь, дотянулась до солнца, вытащила
пригоршню экскрементов из его живота и сотворила из них земляные холмы и поля. Та,
что сказала, что плачет, дохнула на лед и, растопив его, создала моря и реки. Та, что
сказала, что потеет, смешала землю и воду морскую и сотворила деревья, травы,
полезные злаки, зверей и людей. Растения росли на земле и на дне морском, звери бегали
по суше и плавали в водах океана, но люди никак не просыпались. И было их всего
тридцать девять. Они спали на льду и не шевелились.
Тогда все три глыбы льда быстро согнулись и сели, задрав вверх колени, а потом
позволили солнцу растопить их до конца. Они таяли, превращаясь в молоко, которое
потекло прямо во рты спящих, и спящие проснулись. И молоко это с тех пор пьют лишь
дети человеческие, ибо без этого молока не пробудятся они к жизни.
Первым пробудился Эдондурат. И таким он был высоким, что, когда встал, голова его
задела небо, и выпал снег. Он увидел, что остальные ворочаются, просыпаясь, испугался
того, что они двигаются, и от страха убил их одного за другим лишь слабым ударом своей
огромной руки. Он успел убить уже тридцать шесть человек, когда один из спящих,
предпоследний, убежал. И получил он имя Хахарат. Далеко убежал он по ледяной
равнине, за земляные поля, а Эдондурат упорно преследовал его, наконец догнал и слегка
ударил ладонью. Хахарат упал и умер. Тогда Эдондурат вернулся к Месту Рождения на
Ледник Гобрин, где лежали тридцать шесть мертвых тел, но последний оставшийся в
живых человек исчез. Ему удалось спастись, пока Эдондурат преследовал Хахарата.
Из замерзших тел своих братьев Эдондурат построил дом, засел внутри и стал
поджидать, когда вернется тот, оставшийся в живых. Каждый день кто-то из мертвецов
непременно спрашивал вслух: "Жжется ли он? Жжется ли он7" А остальные, едва ворочая
замерзшими языками, говорили в ответ: "Нет, нет". Потом Эдондурат во сне вступил в
кеммер, спал беспокойно, ворочался и разговаривал вслух, а когда проснулся, все
мертвецы в один голос твердили: "Он жжется, жжется! " И тот последний, что остался в
живых, самый младший его брат, услышал, как они говорят, и пришел в дом Эдондурата,
построенный из мертвых тел, и они полюбили друг друга. А потом у них родились дети,
от которых пошли разные народы; плоть от плоти Эдондурата были эти дети, из чрева
Эдондурата вышли они в этот мир. Имя же второго брата и отца детей неизвестно.