 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Принеси-ка эля, крепкого эля, хлеба и мяса. Горячего мяса и свежего белого хлеба,
быстро!
- Он опять забормотал. Я бросил на него угрожающий взгляд и потянулся за
воображаемым кинжалом.
- Если ты сейчас же не уберешься, я вырежу тебе сердце и откуплюсь потом от
бейлифа!
- Ты что, сошел с ума? - возмутилась было мисс Гейл на английском двадцатого
столетия, которым мы пользовались для общения между собой, но я оборвал ее:
- Заткнитесь, мисс! Она попыталась вознегодовать, но я не дал ей открыть рта, тогда
она заплакала. Слезы подействовали, но я не подал виду.
Старик вернулся с кружками, полными жидкого коричневого пойла, которое сходило в
этих краях за эль. Ноги у меня замерзли. Из задней комнаты слышались голоса и стук
посуды, доносился запах жареного мяса. Меллия чихнула, и я с трудом удержался, чтобы
не обнять ее. Высокая старуха, уродливая, как чахлое болотное деревце, выползла из
своей дыры и бухнула нам большие оловянные тарелки, хрящевые куски тухлой баранины
плавали в застывшем жиру. Я приложил тыльную сторону ладони к своей тарелке - в
середине она была холодной, как камень, и только по краям - чуть теплой. Меллия взялась
уже за нож - единственный предмет сервировки, украшавший стол, но я сгреб оба блюда
и швырнул их через комнату. Старуха завопила и накрыла голову фартуком. Старик
появился как раз в тот момент, когда мой рев достиг максимальной силы.
- Мерзавец! Кто, ты думаешь, оказал честь твоему хлеву посещением? Принеси еду,
достойную дворянина, негодяй, или я пущу твои кишки на подвязки!
- Это анахронизм, - прошептала Меллия и потерла глаза. Однако наш радушный
хозяин и его карга уже умчались.
- Верно, сказал я. - Но кто знает, может, это я только что придумал это выражение?
Она пристально посмотрела на меня большими, мокрыми от слез глазами. - Ну как
тебе лучше? - спросил я.
Поколебавшись, она чуть заметно кивнула. - Ну и отлично. Теперь, пожалуй, я могу
немного расслабиться и сказать тебе, как я рад тебя видеть.
Она в растерянности пыталась собрать мысли. - Я тебя не понимаю, Рэвел. Ты все
время меняешься. Сегодня - один, завтра - другой, чужой и незнакомый. Каков же ты на
самом деле? Что ты из себя представляешь?
- Я уже говорил тебе. Я один из тех, кто занят в Программе Чистки Времени, как и ты.
- Да, но... Ты обладаешь возможностями, о которых я никогда не слышала. Экран,
который сделал нас невидимыми, и та штука, которая всех парализовала, и...
- Пусть тебя не волнует такая ерунда. Это для пользы дела, мэм. У меня есть
устройства, о которых я и сам не знаю до тех пор, пока они не проявят себя. Это порой
сбивает с толку, но укрепляет уверенность в себе, другими словами - воспитывает
твердость, которая заставляет нас пробивать себе путь, преодолевая любые препятствия,
как из-под земли вырастающие на нашем пути.
Она едва сдержала улыбку. - Но сначала ты казался таким беспомощным... И позже,
на А-П станции...
- И все-таки эта штука сработала. Она-то и доставила нас сюда. Обоих. Она смотрела
на меня так, словно я убедил ее, что все эти чудеса - дело рук какого-то волшебника.
- Ты хочешь сказать, - медленно разлепила она губы, - что мы - часть какой-то
тщательно разработанной системы.
- Я рассчитываю, что это именно так, - произнес я. - Объясни.
Я отправил свои мысли в прошлое, ища слова, чтобы суметь объяснить ей, как это
было со мной; чтобы она поняла достаточно, но не слишком много...
- Там, в Буффало, - начал я, - я был просто Джимом Келли. У меня была работа,
квартира в меблированных комнатах. Я проводил свободное время, слоняясь по городу,
точно так же, как и остальные парни, - смотрел кино, ходил в бары, оглядывался на