 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
19
Мы купались в свете и звуках; мягко дышала система циркуляции воздуха.
Обнаженные, мы лежали прямо на полу в операционном зале темпоральной некс-станции.
- Как все просто, - сказала Меллия. - Почти примитивно. Она поднялась на ноги,
бесшумно подошла у пульту внутренней связи и щелкнула переключателем.
- Есть здесь кто-нибудь? - эхом пронесся ее голос по коридорам. Никого. И не было
необходимости осматривать станцию - ощущение пустоты висело в воздухе.
Меллия направилась к щиту внешней связи; я смотрел как она набирает общий для
всех станций код аварийного вызова. Вспыхнула лампочка, показывая, что сигнал
записан и сжат в один микросекундный писк, который будет повторяться каждый час,
распространяясь на миллион лет контролируемого времени. Потом она прошла к дисплею,
включила его и принялась просматривать последние записи; лицо ее в тусклом свете
экрана выглядело напряженным.
Следя за ее грациозными движениями, понимая, что она совершенно не осознает своей
наготы, я чувствовал, как просыпается во мне желание. Усилием воли отбросив эти
мысли, я подошел и встал рядом.
Запись в бортовом журнале представляла собой обыкновенную стенограмму отчета,
датированного девятым июля шестьдесят шестого года по станционному времени с
шифром Берега Динозавров и кодом Нела Джарда в нижнем углу.
- Запись сделана за день до моего доклада, - сказал я. - Думаю, у него просто не было
времени вносить какие-либо подробности во время нападения.
- По крайней мере, он успел перебросить всех людей, - произнесла Меллия.
- Всех, кроме себя, - добавил я. - Но ты не нашел ни его, ни признаков его
присутствия, когда был на станции в первый раз.
- Ты хочешь сказать, что не нашел его труп? Нет. Может быть, он воспользовался
кабинкой. А может, подошел к краю и...
- Да. Я думаю, мне надо что-нибудь надеть, - сказала она внезапно. - Не то чтобы мне
не нравилась наша игра в Адама и Еву... Напротив, мне она очень по душе. Но все-таки...
В комнатах для прибывающих на станцию мы обнаружили много форменной одежды.
Я наслаждался ощущением прохладной гладкой ткани на своем теле. Одним из главных
неудобств при выполнении задания в тысяча девятьсот тридцать шестом году была
необходимость ношения накрахмаленных воротничков и костюмов из грубой шерсти,
вызывавшей неприятные ощущения. Воспоминание об этом возродило к жизни мои
мысли о...
Я отогнал их. Лайза (или Меллия) стояла в нескольких футах от меня, натягивая
облегающий костюм работника станции. Заметив мой взгляд, она помедлила секунду,
прежде чем застегнуть на груди змейку, улыбнулась.
Улыбнувшись в ответ, я направился к выходу, чтобы выглянуть наружу, хотя
прекрасно знал, что увижу там - резко обрывавшийся край в десяти шагах от выхода,
клубившийся вокруг туман.
Я закричал - никакого эха в ответ. Поднял камень и швырнул его в пустоту. Он
пролетел около шести футов, затем замедлился и поплыл в сторону, словно потеряв
всякий интерес к закону гравитации. Я всматривался в сумрак, надеясь обнаружить в нем
просвет, сквозь который мог открыться хоть какой-нибудь вид, но за туманом плыл туман
и только туман.
- Как жутко, - произнесла рядом Меллия.
- Да, - отозвался я. - Идем назад, на станцию. Надо поспать. Может быть, все это
исчезнет, когда мы проснемся...
Она ничего не сказала.
Ночью Меллия спала в моих объятиях. Мне ничего не снилось, кроме того, что
просыпаюсь и вижу ее рядом - лучший из снов.