 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
- Неудивительно, что он сгорел! - резко сказал капитан. - Подшипники работали
всухую.
Он повернулся к Бартоломью. Молодой человек, шумно сглатывая, смотрел на него
широко открытыми глазами.
- Когда ты в последний раз делал профилактический осмотр, Лэрри? -... Я... ну...
сегодня утром...
- Не лги мне! На этих подшипниках не было смазки по крайней мере часов тридцать
шесть!
- Откуда мне было знать, что случится такое? - Тебе было приказано снимать
показания приборов каждые четыре часа и поддерживать давление масла на уровне сто
двадцать фунтов. Это был приказ, а не предложение. Вчера или чуть раньше труба, по
которой поступает масло, забилась, и давление упало. А где были в это время вы, мистер?
- Я подумал, что это типа учебной тревоги, - взорвался Бартоломью. - Я устал лазить
вверх и вниз по этой лестнице! Я не знал...
- Отлично. Вы не знали... - Генри хлопнул ладонью по валу главного гироскопа. - Давай
заменим подшипники!
Пол поднялся, съехал вправо, упал, сдвинулся влево. - Напряги ноги, и когда я скажу,
вытаскивай этот конец. Генри схватился за ручку лебедки, подождал, пока Бартоломью
покрепче ухватится.
- Вверх и выбрасывай! - крикнул капитан. Его мышцы напряглись, мощные плечи
выпрямились. Вал прошел над краем крышки, закачался и съехал в сторону. Генри
опустил его на палубу.
- Положение быстро ухудшается, - сказал Бартоломью.
Один из старых подшипников, лежавший на полу, пронесясь мимо них, врезался в
переборку. Генри потянул за трос, сервомотор застонал от непривычной нагрузки, когда
раскачивание корабля закрутило тяжелый вал. Позеленевший Бартоломью вцепился во
второй конец вала.
- Держись, когда корабль качнется...
Казалось, стены кружатся в безумном танце. Подшипник снова заскользил по палубе, с
грохотом ударился о тяжелую крышку.
- Надо было привязать эту заразу, - прохрипел Генри. - Не давай ему раскачиваться.
Толчок снизу отбросил Генри в сторону. Он поднялся, вытянул руки, чтобы удержать
раскачивавшийся вал. Подпрыгивая, как сумасшедший, подшипник, стукнул Генри по
руке, которой он держался за крышку.
Бартоломью выпрямился, шумно дыша. Его взгляд упал на руку капитана. При виде
окровавленной плоти и обнажившихся костей юноша вскрикнул и бросился к Генри.
- Оставь это, - выдавил сквозь зубы капитан. - Сейчас или никогда... Он схватился за
трос, раненая рука соскользнула, он выругался, свирепо набросился на лебедку.
Бартоломью повис на свободном конце вала, на какое-то мгновение ноги оторвались от
палубы, и его швырнуло на крышку. Затем вал опустился немного, потом еще, еще и
наконец стал на место. Генри на секунду расслабился, пытаясь отдышаться.
- Хорошо, Лэрри. Отцепись от вала и крепи крышку. Два часа спустя, вытянувшись в
люльке, капитан Генри посмеивался, любуясь своей забинтованной рукой.
- Славненько, - сказал он. - Так как у нас на борту не оказалось лаборатории для
калибровки гироскопа, мне придется настраивать его вручную и наблюдать, наблюдать, в
течение шести дней.
- Рука сильно болит? - лицо юноши было совершенно белым. Генри покачал головой.
Лэрри сглотнул. Он глубоко вдохнул и замер, словно пытаясь собраться с духом. Его
лицо казалось еще белее.
- Это моя вина, капитан, - произнес он с трудом. - Исключительно моя. Генри
посмотрел на него с любопытством. Исходя из понятий, по которым жил этот мальчик,
для такого признания требовалось определенное мужество. На какое-то мгновение в