 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
до колен. Услышав приближающиеся голоса, я тут же скользнул в свое убежище.
Не успел я бросить "обновки" в шкаф и улечься в койку, как дверь отворилась, вошел
юнга, а с ним пожилой полноватый мужчина с широко расставленными бесцветными
глазами. Его подвижные губы непроизвольно складывались в улыбку шимпанзе.
- Что тебе рассказывал вот этот? - он указал на юнгу. - Рассказывал? - я изобразил
удивление. - Да у него даже нельзя узнать, который час. Я думал, что он и говорить-то не
умеет.
- Он называл место назначения корабля?
- Вы все путаете. Это и ему сказал, куда мы идем, - сообщил я. - Куда же мы идем?
- В Австралию, - сказал я, не раздумывая. - Больше некуда. - А этот... не говорил
больше ни о чем?
- А как он мог говорить? Он и английского-то не знает. - Ферштейн зи дойч? - спросил
вопрошавший. - Парле ву франсе? - Не валяй дурака, - сказал я. - Говори по-английски.
- Значит, другого ты не знаешь?
- А зачем? Английский - самый лучший. - И ты уверен, что он ничего не рассказывал?
- Послушай, я даже имени его не смог узнать. - А зачем тебе его имя?
- Чтобы как-то его называть. - Зачем тебе называть его конкретным именем? - Чтобы
знать, с кем я разговариваю.
- Но если вас здесь было только двое - трудно перепутать. - И все же! Я назвал его
юнгой.
- Объясни, зачем.
- Он знал, что он единственный юнга, поэтому я и назвал его так. Широко
расставленные глаза помигали, губы пожевали в задумчивости. Шимпанзе и юнга ушли, а
я размышлял о том, что за идиотская компания втянула меня в свои ряды. Потом
вспомнил Кармоди и Рашаса, мертвых на палубе, вспомнил, как целился в меня Сэтис, я
вспомнил всех, кто пытался меня уничтожить, это началось еще в Гринлифе. И понял, что
если это маньяки, то у них один пункт помешательства: убийство.
Среди глухой ночи я услышал страшный треск и ощутил толчок, едва не выбросивший
меня из койки. Напоролись на айсберг, подумал я. Через полчаса - еще один удар, но уже
слабее первого. Подойдя к двери, я прислушался, услышал крики, какие-то приказы,
топот ног. На кораблекрушение не похоже, подумал я, скорее лайнер прибыл к месту
назначения двумя днями раньше срока, предсказанного юнгой. Значит, мне тоже надо
собираться.
Я выгреб из потайного угла нехитрую одежонку и начал напяливать ее на себя. Прежде
чем надеть сапоги, я обернул ноги куском одеяла, которое разрезал для этой цели, потом
надел брюки, тяжелый плащ и шерстяную шапку. Остальное "имущество": бритвы,
заколки и жвачку - я засунул в карман и, еще раз прислушавшись у двери, открыл ее.
Прямо на меня смотрело дуло пистолета. Держал "пушку" "чернослив".
12
С ним стояли еще два человека. На всех троих - теплое обмундирование. Полярные
сапоги, а лица, как одно, - маска враждебности. Мой желудок от страха пошел волной, как
стиральная доска: я ждал побоев.
- Вперед, - приказал "чернослив". Я повиновался: мы миновали коридоры, вестибюли,
снова коридоры и наконец вышли на палубу, где нас встретил пунцовый восход,
бросавший отблеск на ледяные просторы, и колючий пронзительный ветер, который
впился в меня, словно дубинка с шипами.
- Послушайте, вы хотите довезти меня до места живым? - спросил я "чернослива". Он