 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
поспешил сюда. Кстати, кто такой Хубрик Грубый?
Маньян испуганно оглянулся.
- Что вы! Ведь это имя известно только в самых узких секретных кругах, - прошипел он.
- Откуда оно известно вам, Ретиф?
- От сотен разгневанных туземцев. Видимо, они не знают, что это секретно.
- Тем не менее, посол будет неприятно удивлен, узнав об этом, - предостерег Маньян. -
Однако, как ликуют туземцы, продолжал он,
прислушиваясь к громоподобному шуму на улице, - наконец-то они поняли, что мы их
освободили от власти Гроуси! Слышите их восторженные крики?!
- Что случилось, Вирбур? - спросил Маньян, обращаясь к военному атташе полковнику
Седдторсу, опустившимуся в соседнее кресло. - Чем объяснить
такой дискомуфляж под вашим глазом?
- Все очень просто, - пробурчал полковник, - меня ударил политический лозунг!
- Хорошо! - фыркнул Маньян, - но сейчас не время для сарказма. - Лозунг, - подчеркнул
Седдисер, - был вырезан на кожуре фрукта, пущенного со скоростью крикетного мяча.
- Я как раз видел этих трех разбойников направлявшихся к посольству, - приятнум
голосом заметил пресс-атташе. - Энтузиазм туземцев говорит за
всеобщие выборы.
- Я думаю, самое время, - задумчиво сказал советник, - объяснить вам, что термин
"политическая машина" не обязательно означает "средний танк". Разговор за столом
резко прекратился, когда в комнату вошел посол
Клаухаммер - маленький краснолицый человечек с объемистым животиком, зыркнув на
содрудников и жестом пригласил их сесть.
- Итак, джентельмены, - он оглядел стол, - о нашем прогрессе в подготовке населения к
выборам доложите вы?
Наступила полная тишина.
- Ну хотя бы вы, Честер? - посол обратился к советнику. - Вы, кажется, взялись за
организацию обучения парламентским процедурам этого сброда, то есть, я хотел сказать, -
свободных граждан оберона?
- Я попытался, господин посол, я пытался, - грустно ответил Честер. - Но они не совсем
уяснили идею. ОНи просто разбились на партии и начали
рукопашную за обладание креслом.
- А я так и не смог достичь прогресса в попытке растолковать им смусл выражения "один
человек - один голос", - произнес политический офицер. - Они поняли основную идею, но
сделали из этого странный вывод: одним
человеком меньше - одним голосом меньше, - вздохнул он. Хорошо, что их было поровну,
так что обошлось без потерь.
- Что же в отношении регистрации, Маньян? - крикнул глава миссии. - Вы тоже
рапортуете о поражении?
- Не совсем, сэр. То есть, не о полном поражении, скорее, видимо, можно будет...
- Что!? - тон посла стал зловещим, - когда же, по-вашему, настанет подходящее время?
Когда разразится катастрофа?
- Я бы хотел предложить закон, ограничивающий количество партий, - заторопился
Маньян, - иначе мы не получим большинства...
- Это не выход, - заметил советник, - мы не можем позволить себе в это вмешиваться.
Однако, если установить достаточно большой налог на
голосование...
- Я не знаю, Ирван, - перебил его офицер-экономист, в расстройстве вороша свои жидкие
волосы. - Мы должны решительно сократить ряды
голосующих. Не вспомить ли нам старые добрые законы? Ну, например, ограничить
право голосования для тех, кто имеет дедушек? Или, наоборот, внуков? Или их обоих?
- Джентельмены! - посол резко прекратил их дебаты. - Посмотрим правде в глаза.