 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
вам эти записи, то разбирать их вам придется самому.
- Вы только объясните мне, что здесь такое, - тихо проговорил я. - Меня интересуют
данные о Джулио Максони или о Карло Копини.
- Да, да, я помню. Так вот, перед вами находится регистрационная книга, в которую
занесены имена всех людей, прибивших в город на жительство в период с 1870 по 1880
год. А теперь извините, мне надо заниматься своими прямыми обязанностями.
Я вздохнул и принялся за работу. Оливия помогала мне. Прошло минут двадцать. За
это время мы просмотрели все записи за 1870 год. Настала очередь 1874 года. Оливия
читала быстрее меня и вскоре раздался ее взволнованный голос:
- Брайан, посмотрите! Джулио Максони, родился в 1847 году в Палермо. Я страшно
разволновался, вчитываясь в эти строки, хотя понимал, что это может быть другой
Максони. Людей с такой фамилией мы уже встретили около сотни, почему бы одному из
них не носить имя Джулио?
Я, похвалив Оливию, записал адрес этого Максони в записную книжку. Мои поиски
Карло Копини пока не увенчались успехом.
Максони жил на улице Карлотти в доме номер 12, на четвертом этаже. С помощью
карты города мы нашли эту улицу, а потом поехали туда. Она была узкая и грязная.
Видимо, Максони начинал свою карьеру, если это только был тот, кого мы искали, мягко
говоря, в скромных условиях. Даже сто лет назад этот район был районом, где жили одни
нищие.
Я открыл дверь дома N_12, и мы сразу же ощутили резкий запах жареного лука, сыра и
постного масла.
Одна из дверей в коридор открылась и заплывшее жиром женское лицо показалось в
проеме.
- Простите, мадам, - начал я почтительно, - мы иностранцы, которые впервые приехали
в Вечный город, чтобы найти квартиру, где жил наш покойный родственник, когда был
осчастливлен возможностью дышать воздухом солнечной Италии.
У нее отвисла челюсть, затем широкая любезная улыбка расплылась по лицу.
- Добрый день, сеньор и сеньора, - выпалила она и поинтересовалась, чем она может
помочь столь любезным гостям Италии.
Я назвал ей номер комнаты, где около ста лет назад жил Максони. Она, пыхтя и
переваливаясь с ноги на ногу, пошла показывать нам дорогу. На лестнице так давно не
убирали, что я готов был поверить, что записи Максони вполне могли сохраниться здесь.
Когда мы остановились у комнаты N_16, хозяйка сказала:
- Теперь эта комната занята, но сейчас жилец на работе. - Так, может быть, мы
подождем его, - начал я, но квартирная хозяйка перебила меня, пренебрежительно махнув
рукой. Она пустилась в рассуждения о неблагодарности жильцов, но я прервал ее
излияния, вытащив из кармана банкноту в сто лир.
Она впустила нас в комнату: - Вот!
Мы увидели убогую и грязную каморку с кроватью, застеленной грязным одеялом, с
разбитым зеркалом, сломанным стулом, столом и батареей пустых винных бутылок на
окне и полу.
- Мы хотели бы войти и побыть здесь некоторое время, чтобы пообщаться с духом
нашего умершего предка, - сказал я.
Брови мадам поползли вверх:
- Но ведь в комнате живут!
- Мы не будем ничего трогать, только посмотрим. Неужели вы не понимаете наших
чувств? - всхлипнула Оливия.
- Ну, хорошо, хорошо, - мадам выжидающе посмотрела на меня. Я вытащил деньги -
сто лир, и мадам просияла:
- Я понимаю, сеньор, вы и ваша сестра, вы хотите побыть наедине с духом вашего
родственника. Еще сто лир, и вы можете общаться с каким угодно духом.