 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
элементарных частиц при сильно пониженном энергетическом уровне. Частично такую
реакцию вызывает деятельность глазного нерва. Замечали ли вы, что этот свет, в
основном, исходит только от металлических поверхностей?
- Я бы не сказал.
Дзок, нахмурившись, покачал головой. - Для того, чтобы перенести тело через
энтропийный порог, требуется фантастическая энергия. Гораздо большая, чем для
перемещения через А-линии, например. Вы говорите, что оказались там без всякой
механической помощи?
Я кивнул. - А что это за нулевое время? - О, это очень сложное понятие, - Дзок
внимательно следил за работой приборов, снимая их показания и занося данные в
записную книжку. Как эксплуатационник шаттла он был на голову выше меня.
- При нормальных условиях мы движемся в направлении, которое можно для удобства
назвать перемещением вперед. Перемещаясь по Сети, мы движемся перпендикулярно
этому вектору, то есть, иными словами, в сторону. А нулевое время... Ну, представьте
себе, что оно расположено под прямым углом к обоим векторам.
Это безжизненный континуум, в котором энергия течет странным образом. - Тогда,
выходит, это не город преобразился, а я сам? Выходит, что я вышел из своего
нормального континуума и попал в состояние нулевого времени?
- Именно так, - сочувственно поморгал Дзок. - Я могу себе представить, в каком
состоянии вы находились, думая иначе.
- Теперь я начинаю понимать случившееся, - сказал я. - Хегруны изучают Империум из
нулевого времени, готовясь к вторжению. И их техника гораздо сильнее, чем та, что
имеется у нас.
Поэтому нам понадобится помощь. Как вы думаете, Дзок, окажет нам ее ваша
администрация?
- Я не знаю, Байард, - почти по-человечески пожал плечами Дзок. - Но будьте уверены,
я сделаю все, что будет зависеть от меня.
Я спал беспокойным сном прямо на полу возле пульта управления, но Дзок разбудил
меня. Встав за его спиной, я уставился на экран. Мы находились теперь среди витых
башен и минаретов - розовых, желтых, светло-зеленых, устремленных в ясное утреннее
небо.
- Боже, как прекрасно! - только и мог вымолвить я. Но тут же рассудок взял верх, и я
задал сокровенный вопрос:
- А где ваш дом, Дзок? Уже близко?
- О, башни Зая! - почти пропел Дзок. - Ничто не может с ними сравниться!
- Хочется надеяться, что и прием будет соответствующим, - буркнул я. - Послушайте,
Байард, - нерешительно начал Дзок, - я должен вам что-то сказать. Э-э... откровенно
говоря, у наших чиновников существует предубеждение против представителей гомо
сапиенс. Предубеждение, возможно, безосновательное, но с ним все же придется
считаться.
- Что? Предубеждение? - это меня сильно задело. - И что лежит в основе этого
недоброжелательного отношения?
- Определенные расовые черты. У вас репутация жестоких, любящих насилие, существ.
- Понимаю. Мы не столь нежны и мягки, как хегруны, например. Но мне хотелось бы
задать вам один вопрос, Дзок. Не могли бы вы припомнить, кто это ввязался в драку с
хегрунами и овладел шаттлом, на котором мы сюда прибыли? А?
- Да, да, и у нас есть некоторая воинственность. Но вы, наверное заметили, что даже
хегруны стремятся скорее захватить в плен, чем убить, и хотя они жестоки, это
жестокость равнодушия, а не ненависти. Я видел, как вы пнули одного из них, когда вас
бросили в камеру. Заметили ли вы, что он даже не попытался дать вам сдачи?
- Любой начнет мстить, если с ним обращаться жестоко. - Но только вы, сапиенсы,
систематически истребляли все другие формы гуманоидной жизни в своих естественных