 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
могут погибнуть.
- Все это очень странно, Карл Паттон, - сказал он после того, как я закончил
объяснения. - Как можно заморозить живых людей?
- Они долго не протянули бы, если бы не низкое содержание кислорода, ответил я. -
Они сплошь покрыты ожогами третьей степени. И вполне возможно, что изнутри тоже
ожоги. В медицинском центре их поместят в восстановительные камеры и нарастят им
новые шкуры. Когда они проснутся, то опять будут как новенькие, - я многозначительно
посмотрел на него. Выражение моего лица должно было убедить его в том, что я
собираюсь исполнить свой долг до конца. - Если я доберусь туда вовремя - все будет в
порядке. Если нет, то... - я не договорил, давая этим понять, какой ужасный конец ждет
несчастных. Затем я демонстративно взглянул на указатель пеленгатора на своем запястье.
- Отсек приземлился где-то в той стороне, - я указал рукой на север. - Только вот не знаю,
насколько далеко отсюда.
Я исподлобья взглянул на него, пытаясь определить, какой эффект возымели мои
действия и слова. Чем меньше я ухитрюсь выдать себя, тем лучше. Тем более, что он не
показался мне таким простачком, как пытались представить его те, кто готовил меня к
заданию. Малейший промах может все испортить. Я произнес:
- Может, миль сто, а, может, и больше. Он немного подумал, глядя на меня сверху.
Глаза его были достаточно дружелюбны, но, казалось, смотрели куда-то сквозь меня. Они
напоминали свечу, горящую за окном незнакомого дома.
- Там, куда они упали, нехорошие места, - наконец, сказал он. - Башни Нанди очень
круты.
Я знал это. И место выбирал очень тщательно. Я бросил на него мужественный,
исполненный беззаветной решимости взгляд.
- Там находится десятеро, и я отвечаю за их жизни. Я обязан сделать все, что в моих
силах.
Его взгляд встретился с моим. И в первый раз с момента нашей встречи в его взгляде
промелькнул какой-то теплый огонек.
- Сначала ты должен поесть и отдохнуть.
Я хотел сказать что-нибудь, чтобы он поглубже захватил наживку, но как раз в этот
момент мир начал медленно крутиться вокруг меня. Я сделал шаг, чтобы восстановить
равновесие, но тут пространство вокруг меня заполнили какие-то светящиеся хлопья,
затем окружающее стало ускользать от меня, и я соскользнул туда, где меня терпеливо все
это время поджидала тьма...
Я проснулся и увидел, как над моей головой на гладком потолке, сделанном из какого-
то дерева, пляшут оранжевые отблески света. Потолок находился на высоте футов
двадцати. Свет исходил из очага, в котором запросто можно было зажарить целого быка.
Очаг был сложен из глыб, вполне годящихся на целое надгробие каждая. Я возлежал на
постели, не намного более обширной, чем теннисный корт, а воздух был наполнен
запахом супа.
Я подполз к краю постели и рискнул спрыгнуть на пол с высоты в четыре фута.
Ощущение было такое, что у меня не ноги, а переваренные макароны. Ребра ныли -
возможно, оттого, что я долго лежал на плече великана.
Он взглянул на меня из-за высокого стола, за которым сидел.
- Ты был измотан, - проговорил он. - И у тебя много ушибов. Я оглядел себя. На мне
не было ничего, кроме нижнего белья. - Где мой скафандр? - рявкнул я.
И моя грубость была вызвана не просто слабостью. Я представил себе свое снаряжение,
стоимостью в шестьдесят тысяч кредитов, и сделку стоимостью в миллион небрежно
брошенными у утилизатора - или в огонь - и ожидающий меня вместо них комплект
теплой одежды.