 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
вечности. Бесчестные люди, однако, наживались
на страсти Основателя, толпами стекались в столицу. При
испытаниях все шло хорошо: и золото из меди вываривалось, и новые водоотливные
колеса вертелись...
Однако если общиннику будет в два раза легче поливать, разве он станет в два раза
больше сеять? Нет, он будет в два раза меньше
работать.
И вот, когда последние проявления непочтительности были истреблены, инспектор
Шайшорда подал доклад. "Нынче в
государстве мир, механизмы же родятся от войны и корысти отдельных лиц, а рождают
народную леность... ". В результате доклада государь изволил запретить
недобросовестные изобретения.
После этого некоторые книги попали в государеву сокровищницу, как и все редкостное.
Однако Даттам и Арфарра, по ходатайству
Харсомы, имели доступ в Небесный Сад. Ходили туда каждый день: книги - плод
проклятый: сколько ни ешь - все голоден.
Трое друзей были совершенно неразлучны. Ели вместе, спали вместе, вместе ходили в
веселые переулки. Даттаму как-то раз понравилась барышня Харсомы, тот немедленно
уступил ему барышню, и еще два месяца платил за домик, где она жила. Вообще у
Харсомы денег было удивительно много, гораздо больше, чем полагалось
дальнему родственнику императора.
* * *
Как-то Харсома показал Даттаму бумагу о делах, творящихся в Варнарайне.
Сообщалось, что некто Хариз, доверенное лицо
наследника, даром велел цеху кузнецов отделать его новый загородный дворец, угрожая в
противном случае снизить расценки и довести цех до полной нищеты. А спустя два
месяца тот же Хариз
подал заявление о том, что-де баржа, груженная светильниками для столицы, утопла.
Кузнецам из-за этого не выплатили денег за
светильники, а между тем светильники и не думали утопать, - они были тайно выгружены
в одном из поместий наследника, а баржу
затопили пустую, чтобы скрыть казнокрадство. Назывались также имена девиц, которых
Хариз держал у себе на подушке, стращая их арестом семьи.
Даттам изумился: - Как это к тебе попало? Харсома махнул рукой:
- На жалобном столбе висело... Это правда, что тут написано? - Да откуда же я знаю? -
изумился Даттам, - хоть писал-то кто? - Да дядя твой, голова твоя соленая! Что он за
человек? Это
правда, что он поссорился с Харизом из-за взятки? Сам - умелец все пять пальцев в масле
держать... Что это за история с ушками треножника?
Но Даттам об ушках треножника ничего не знал. Его интересовали лишь механизмы -
числа, обросшие плотью. Любил он их за то, что, если что-то не так, - можно было
разобрать на
части и переложить по-правильному. А мир механизмом не был, и
потому Даттама не занимал. Черна ли, бела ли душа правителя - Даттаму, увы, было все
равно. Он думал так: черной ли, белой
краской выкрашу я модель, - разве изменит это свойства и связи? - Да не знаю я ничего, -
пробормотал Даттам.
- Ну, - сказал с досадой Харсома, - ты, Датти, право, не человек, а канарейка, - если тебя
не кормить, так с голоду у корма умрешь! Это правда хоть, что дядя твой очень влиятелен
среди черни? Чуть ли, говорят, не пророк?
- Да что такое пророк?