 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
В это время распространилось такое суеверие: скоро будет время Небесного Кузнеца, и
земля будет гладка, как яйцо, и чиста, как
государевы помыслы. Доживут, однако, лишь праведные. Нынче же - время великих
бедствий. Богатых и бедных уже нет, но есть
праведные и неправедные. Как истребят неправедных - бедствия окончатся.
Праведные шли к Небесным Кузнецам. Красили брови и становились невидимы.
Услышав, что повстанцам не хватает железа, приносили с
собой железные монеты. Все равно Рехетта обещал восстановить
справедливость и отменить деньги. Верили, что чародеям это под силу. Многие
чиновники стали переходить на сторону восставших. Приходили и из других областей,
из числа обойденных и униженных. У Рехетты было зеркало - только взглянет, - и сразу
отличит
человека искреннего от лазутчика. Не ошибся ни разу.
* * *
В шестом месяце Даттам подошел к столице провинции Анхель. Никто не думал, что
Даттам так быстро переправится через реку, потому
что наместник сжег все лодки.
Но в Харайне крестьяне возят масло в деревянных долбленых кувшинах, затыкая их так
прочно, что кувшины, связанные бечевой, сами плывут по воде вслед за лодкой, и вот
эти-то кувшины
наместник не догадался сжечь, так как никогда не видал, чтобы кувшины использовались
вместо лодок. А Даттам конфисковал
кувшины и навел из них сплошной мост, укрепив их якорями на воде и насыпав сверху
сучья и хворост.
В Анхеле были двухгодовые запасы продовольствия для всей провинции, и повстанцам
надо было взять город до прихода войск и до зимних дождей. Больше продовольствия
было добыть неоткуда. Те крестьяне, которым государь совсем недавно приказал сеять
рис
вместо винограда и справлять рисовые праздники, почти все
сражались в их войсках.
Наместник разорил окрестные поля, свез все, что можно, в город, вырезал тех, кто по
доносам, сочувствовал разбойникам. Наместник
был безбожником, но вывесил объявления, что Рехетта колдовать не умеет, а сам
потихоньку велел распространять слухи, что у
правительства колдуны лучше. И, действительно, старая женщина, мать Хариза, многое
могла. Возьмет горшок, пошепчет, кинет
уголья, - и тут же в лагере взрываются бочки с Даттамовым
маслом... Против этого колдовства Даттам был бессилен. Велел, однако, построить
деревянного идола выше городских стен: четыре рта плюются камнями, брюхо прикрыто
кожаной плетенкой, в брюхе
шестьсот человек. Еще наделали по чертежам черепах.
Воистину: машины рождаются в мире, лишенном гармонии, и нужны тем, кто поедает
людей: богачам и полководцам.
Наместник увидел идола и рассмеялся:
- У повстанцев все общее, даже щит один на всех. И велел готовить горючий хворост,
чтоб забрасывать плетенку. В день Имень повстанцы помолились, попостились и пошли
на штурм. Деревянный идол не горел, потому что Даттам пропитал плетенку
какой-то гадостью. Вечером деревянного идола отвели. Проскакал Бажар, пустил в город
стрелу о запиской:
"Пусть-де наместник протопит хорошенько свои бани, завтра Бажар будет в них
мыться".