 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
возвышался на
восемью колоннах, опирающихся о нефритовый пол, квадратный, как земля.
- А если я казню всех взяточников?
- Араван Арфарра сделал это в своей провинции четверть века назад. Столбы на площадях
подмокли от крови, чиновников не
хватало, они сидели в управах прямо в колодках. А брали
невиданно много - за риск.
- А если я искореню богачей? Ведь это они соблазняют людей из управ?
- Лучшие люди всегда стремятся к успеху. Если искоренить богачей, лучшие люди будут
стремиться не к обогащению, а к власти. Дети крестьян захотят стать чиновниками, а дети
чиновников захотят остаться чиновниками. Те, кто выбился наверх, будут казнить друг
друга. Те, кто остался внизу, будут
добиваться своего восстаниями. Если люди стремятся к наживе, им нравится спокойствие.
Если люди стремятся к власти, им по душе
смута. Если люди стремятся к наживе, сердце правителя спокойно. Если люди стремятся
к власти, сердце правителя в тревоге, и он
каждый день казнит людей, предупреждая заговоры. Такой правитель говорит: "Народ
мой беден, но зато я имею больше власти". Но
разве казнить людей - это значит иметь больше власти?
- А если я узаконю рынок в нижнем городе?
- Тогда вы восстановите против себя всех тех, кто живет поборами с незаконного рынка;
всех чиновников и воров. А половина воров - члены еретических сект.
- А если я оставлю все как есть?
- Тогда, - сказал господин Нан, - все больше крестьян будет уходить с земли в город, и все
больше честных чиновников -
уклоняться от службы. Тогда богачи будут все больше обирать народ, а народ будет все
громче говорить о том, что богачи его обирают. А если народ не будет знать, что ему
говорить,
уклонившиеся от службы чиновники его научат. Тогда одни общины превратятся в
легальные формы существования еретических сект, а другие распадутся, и крестьяне из
них уйдут в контрабандисты и
разбойники. Тогда справедливые воры перестанут действовать
поодиночке, а станут обьъединяться в союзы и партии. Тогда в провинциях разгорятся
мятежи, а при дворе разгорятся споры, кому подавлять мятежи, потому что при
подавлении мятежа можно выгодно нажиться.
А когда окажется, что речи идет не о том, чтоб нажиться, а о том, чтобы выжить - тогда
позовут на помощь конницу варваров. Тогда государство бросит притеснять богатых
людей, ибо поймет, что всякий, имеющий дом, бережет и дуб, под которым стоит его
дом, а не имеющему дома дуба не жалко. Тогда-то государство
увидит в зажиточных людях свое спасение, и позволит им
организовывать отряды самообороны. Боясь во время мира предоставить
самостоятельность хозяйственную, во время смуты предоставит самостоятельность
военную. И после этого, государь, уже неважно, кто победит: варвары, повстанцы, или
люди с
оружием. Государство погибнет, и люди будут убивать друг друга из выгоды и поедать
друг друга от голода.