 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Нан засмеялся в темноте.
- Киссур Белый Кречет опередил вас, государь.
- Как вы смеете, сказал Варназд, - я приказал взять его живым, я хотел... государь замолк.
Нан и Ишим тоже молчали.
- Что было дальше, - сказал государь.
Нан понизил голос.
- Говорят, он был ранен. На тропинке, которой он шел к воде, капли крови... Он мог
перебраться на другой берег только вплавь, а ведь сейчас в воде очень холодно...
Варназд опять стал плакать, потом заснул.
Нан вышел из государевой спальни, покусывая губы. Государь только и спрашивал, что
об этом Киссуре! Великий Вей, - разве справедливо, если этот варвар станет соперником
Нана в любви к государю! Но, увы, был только один человек, - Шаваш, секретарь Нана,
которому Нан мог сказать, что было б хорошо, если б Киссур утонул, как бы ни обстояли
дела на самом деле. Но Шаваш как
сквозь землю провалился.
Государь Варназд проснулся вновь где-то среди ночи. Раздвинул полог. Ему было больно
и жарко, небосвод на потолке кружился и падал вниз.
- Господин Нан, - в ужасе закричал Варназд.
Дверь мгновенно приоткрылась, чиновник скользнул внутрь, вновь сел у изголовья и взял
руку. Варназду сразу стало покойней.
"Если бы мать хоть иногда так приходила ко мне" - подумал он. Вдруг он вздрогнул.
- Нан, - зашептал государь, - скажи, мне достаточно одного твоего слова: брал ты двести
тысяч от некоего Айцара или нет? И замышялял ли он заговор? Или нет - не говори...
Только не лги...
- Заговора не было и быть не могло, - ответил чиновник, - а деньги я взял.
Заговор, однако, был. Черт бы побрал человека по имени Дональд Роджерс!
- Почему?!
- Потому что два умения равно необходимы чиновнику - умение брать взятки и умение
толковать о справедливости. Потому что если бы я не взял этих денег, господин Айцар, ни
в чем не
виноватый, сказал бы: "Этот чиновник ведет себя вызывающе", - и я бы погиб. Потому что
имущество чиновника заключается в связях, а связи покупаются подарками; потому что
всякий указ исполняется
лишь за деньги; потому что новый араван Харайна заплатил за свое место шестьсот тысяч,
и рассчитывает вернуть эти деньги с
народа к осени.
Государь смотрел вбок. У окна, увитого золотыми кистями небесного винограда, чуть
шевелились тяжелые знамена со знаками счастья, и шелковый потолок, круглый, как небо,