 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
* * *
Эту ночь Киссур спал глубоко и спокойно. Ханадар Сушеный Финик разбудил его на
рассвете. Они поднялись на стену и увидели, что на другом берегу реки собралось уже не
меньше трех тысяч
человек. На мосту над вчерашними мертвецами старались птички. У поросшей мхом
башни пятеро дружинников Киссура сидели и
смотрели, как товарищ их печет пирожки из монастырской муки. Рядом лежал целый
сноп стрел, -дружинники собрали их ночью у подножья стен.
Тут в верховьях реки послышались крики. Киссур обернулся: это лодка с солдатами
Ханалая распоролась о бамбуковые колья, вбитые еще для вчерашних барж, люди
посыпались в воду, как горох.
Ханадар Сушеный Финик подождал, пока течение снесет их
начальника в красном кафтане поближе к мосту, натянул лук и выстрелил. Красный
кафтан нырнул и обратно не вынырнул.
Пирожки наконец испеклись: Киссур с дружинниками сели в кружок и стали есть
лепешки, заворачивая в них копченое мясо. Датти
Зеленые Глаза принес из монастырского погреба вяленую дыню.
- Сдается мне, - сказал Датти, - тыча пальцем в сторону дамбы, что не пройдет и часа, как
все эти люди явятся сюда спросить,
отчего мы так долго замешкались на этом свете, и над надо
подкрепиться, чтобы поддержать с ними занимательную беседу.
- Не такая уж это будет занимательная беседа, - возразил Ханадар Сушеный Финик. -
стены у храма деревянные, и после того, как они сожгут стены, мы не убьем и сорока
человек.
- Помолчи, - сказал Киссур, - ты уже убил того, кого хотел.
Час шел за часом: народу на гребешке дамбы становилось все больше, но беседа не
начиналась.
Наконец приехал еще один командир Ханалая. С ним была тысяча человек, пушечка и
колдун. Пушечку установили напротив стен и начали садить из нее ядрами, полагая, что
если разбить стены, люди Киссура не смогут стрелять по мосту, и дело можно будет
считать законченным, а колдун сделал небольшой стожок для
колдовства и начал на нем плясать. Вскоре послышался треск, как будто с неба содрали
шкурку, вдали показалось какое-то облачко и стало быстро расти. Сушеный Финик,
который был зорче других,
увидел, что это белая птица. У птицы было два крыла сбоку и одно сверху. Правое крыло
у птицы было с красной полосой, а левое - с синей полосой. На другом берегу
обрадовались, а Сушеный Финик
сказал Киссуру:
- Клянусь божьим зобом! Когда твой отец умирал, за его душою явилось тринадцать
огненных колесниц, запряженных восьмикрылыми конями! Неужели этот колдун думает,
что мы испугаемся этакого
щегла?