 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
фитиль в масляном фонаре. Тень Ханалая
протянулась по всему полу, и на стенах плясали красоватые сполохи.
- Я чрезвычайно сожалею, - повторил Ханалай, - что не могу прийти к согласию с вами,
господин Арфарра.
- Я также чрезвычайно сожалею об этом, господин Ханалай.
Разбойник помолчал, повернулся и вышел.
На следующее утро Арфарру провели по улицам лагеря к большим белым воротам, в
верхней части которых Ханалай имел обыкновение распинать преступников. С него
сорвали почти всю одежду.
Собралось множество народу. Государь Варназд плакал, закрываясь рукавом.
Ханалай приказал прибить Арфарру за руки к верхним балкам, прямо под фигурами
переплетенных деревянных змей, постоял немного и
ушел. Потом ушли его военачальники. Часа через три дорога у
ворот опустела. Стоял лишь десяток стражников, у стены, закрыв лицо, сидел яшмовый
араван. Время от времени в ворота проезжали всадник или телега, один воз, доверху
нагруженный сеном, чуть не задел ног Арфарры.
Сначала Арфарре были видны с высоты холмы, и взгорки, обнаженные деревья и
цветущие вишни, и дальняя голубая река, изогнувшаяся
на солнце. Потом они покрылись каким-то неровным сиянием, стали дрожать и
распадаться на капли. Арфарре стало трудно видеть эти реки и холмы как реки и холмы,
словно расскочилась цепочка,
связывавшая мир и его глаза. Солнце закрутилось и заплясало, в небе появилась большая
белая птица. Одно крыло у птицы было с
красной полосой, другое - с синей полосой. Она летела, тяжело махая крыльями. Это была
та самая птица, на которой четверть
века назад прилетел Ванвейлен. Птица села у самых ворот, из нее высунулся Клайд
Ванвейлен и поманил Арфарру рукой. Арфарра сошел с ворот и уселся верхом на птицу.
Ванвейлен обнял его за плечи.
Потом птица замахала крыльями и стала подниматься с душою
Арфарры в небеса, все ближе и ближе к желтому сверкающему глазу солнца.
Потом Арфарра умер.
* * *
Три дня Ханадар Сушеный Финик старался не ходить близко от Киссура. На четвертый
день он взял коня, собаку, девицу из числа пленных, заплел коню гриву, посадил девицу в
корзинку и поехал
во дворец к Киссуру.
Киссур вышел к нему бледный и немного рассеянный. Коня он погладил, а корзинку велел
отнести наверх.
Тогда Ханадар Сушеный Финик сказал: