 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
- Нет, - вздохнул офицер, - я бы вам поверил, если б вы не сказали этих вздорных слов про
Чаренику. Но если вы сказали их, будучи пленником, то что же вы скажете, будучи
победителем?
И занес меч.
Но раньше, чем он успел его опустить, второй офицер, которому, видно, никто не платил,
или которому собственная жизнь была
дороже уговора, выхватил клинок и, крякнув, разрубил товарища на две половинки.
Примерно в то самое время, когда господин Нан обедал орехами, во дворце заседал
государственный совет: первый государственный
совет в эру торжествующего добра, но, увы члены его еще не знали об этом.
Красные циновки взбунтовались! Ну и что? Мало ль было бунтов за всю историю
ойкумены - тысяча мелких и сотня крупных, но только четверо бунтовщиков стало
основателями династий; ах, простите - четверо из государей было в молодости знакомо со
страданиями
народа. Притом, например, государю Инану проницательный монах еще в детстве
предсказал необыкновенную судьбу, заметив, что
мальчик вылупился из огромного золотистого персика. А нынче? Ни один соглядатай не
доносил о божественном младенце, зачатом в
персике!
В городе бунт! Ну и что? В городе бунт, а во дворце семь стен! Правда, настоящих стен
только две: внутренняя, окружающая
три-четыре десятка зданий, соединенных крытыми дорогами и улицами с серебряной
сеткой, отделяющая от государевых покоев сад и тысячи дворцовых управ и мастерских, и
внешняя. Ров перед внутренней стеной прелестно покрыт кувшинками семи цветов и
тысячи оттенков, во рву плавают ручные утки, а на берегу бродят олени с золочеными
рожками.
Внешняя стена выходит на канал и реку. В канале ручные утки не плавают, а плавают
арбузные корки и семь видов нечистот. На
верхушке стены могут разъехаться две повозки установленной
ширины, через каждый три шага стоят серебряные гуси, которые поднимают тревогу при
приближении неприятеля, а при гусях, - охранники, которые следят, чтобы вор не украл
чудесных гусей, которые поднимают тревогу. В этот раз, говорят, гуси промолчали.
Собор использовал этот факт и опубликовал указ, лживо
утверждавший, что гуси промолчали, не увидев врага в собственном народе. Но дело,
конечно, было вовсе не в этом: настоящих
волшебных гусей украли по распоряжению Мнадеса, а взамен
поставили деревянных, крашеных серебряною краской.
Государь Варназд, извещенный о мятеже, велел Киссуру наказать зачинщиков и проявить
милосердие к народу.
Итак, Государственный Совет, собрался в Голубом Зале. Стены залы были отделаны
голубой сосной, триста лет посаженной богами в
чахарских горах для этого зала, и на стенах были вырезаны с
божественным умением рисунки, подобные окнам в иной мир, и