 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
- Да, - насмешливо перебил Нан, - теперь понимаю, отчего вас четверть века назад
полюбили ламасские бюргеры. А потом город по вашему приказу смыло водой, за то, что
он не пожелал
присоединяться к империи, где нет ни "твоего", ни "моего"...
- Это не так, - сказал с тоской Арфарра, - вам, клянусь, неизвестны обстоятельства.
Откуда вы вообще...
Нан прикусил язык. Первый министр империи, господин Нан, действительно вряд ли знал
подробности той варварской истории, зато Девид Стрейтон знал их неплохо.
- Я вам не ламасский бюргер, - зашипел Нан, осознав, что сделал непростительную
ошибку, - одну и ту же шутку не шутят дважды!
Что вы хотите?
- Я хотел бы, - сказал Арфарра, чтобы вы по-прежнему оставались первым министром.
- Рад видеть, - насмешливо отозвался узник, - что наши заветные желания совпадают.
- Никто, кроме вас, не может предотвратить бунта - сказал с тоской Арфарра. - Нет ничего
легче, чем совратить чиновника. Ваши друзья во дворце - теперь мои друзья. Но ваши
друзья в
городе не верят мне, потому что это собственники, а не
чиновники. У меня жуткая репутация. Они сами еще не знают, что восстанут, потому что
нет никого трусливей собственника, но я
это знаю. Государь не желает и слышать о вас, - я рискую всем, но я готов забрать вас
отсюда. Я готов поступать так, как вы мне скажете. Я пришел к Шимане и поклялся ему,
что выкуплю
находящиеся в частных руках акции Восточной компании, продав государственные земли:
Шимана заставил меня ждать два часа в передней и хохотал после моего ухода! Я хочу,
чтобы мы
встретились втроем: вы, я и Шимана. Если этой встречи не будет, будет бунт, и уже ничто
и никогда не оправдает вас в глазах
государя.
- А вы, - самым серьезным тоном сказал Нан, - увидите себя вынужденным в третий раз в
жизни задушить те самые реформы, за которые всегда были в душе.
Арфарра сел на табурет и закрыл лицо руками. Он сидел там довольно долго, так долго,
что в углу камеры тихо зашуршало, и две пары любопытных крысиных глазок
выставилось из-под соломы. Свет от персикового фонаря не достигал Арфарры, и Нану
показалось, что старый колдун куда-то пропал, оставив вместо себя кусок тяжелой тьмы
на каменной табуреточке.
- Я зря вам солгал, - вдруг послышался голос Арфарры. Крыса испуганно брызнула в
норку. - Четверть века назад я был виновен в самом страшном пороке - глупости. Я
заслужил не ссылку, а
топор. Мне следовало бы покончить с собой, если б не одно
обстоятельство, невероятное и сейчас несущественное. В городе будет бунт. Помогите
стране!