 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
- Что, - со злобой перебил Нан, - вам от меня надобно?
- Господин Нан! Я изучил ваши бумаги и нашел, что помимо очевидных расхождений
между вами и партией Мнадеса сущестовуют еще и неочевидные расхождения между
вами и господином Чареникой. Вы полагаете необходимым обеспечить безопасность
собственника и
поощрять его вкладывать деньги в необходимую государству
коммерцию. Господин Чареника думает о реформах несколько иного направления.
Например, раздавать откупа и монополии. Еще его
отличает крайняя забота об интересах наемных работников. Его возмущает, когда хозяева
увольняют больных и увечных. Во
избежание этого он предлагает учредить найм пожизненный, и даже с передачей
работника по наследству. Для такого рода рабочих
есть старое хорошее слово "раб", но господин Чареника
предпочитает человеколюбивые эвфемизмы. Кроме того, господин Чареника полагает, что
продающий труд продает свою волю, и закон не должен принимать во внимание его
свидетельства против
господина.
Нан перекатился на своей гнилой соломе и молча глядел на Арфарру. "Умен, сволочь, ах
как умен! - думал он, - и, упаси господь, совершенно бескорыстен! " Тут же вспомнилось
из
засекреченного отчета Ванвейлена: "Этот человек был способен на все, если дело шло не
о его собственном благе".
- Притом, - продолжал Арфарра, - господин Чареника, - редкий болван. Знаете ли
подлинную причину недовольства? Узнав о вашем аресте, Чареника продал свою долю,
что принесло ему пятьдесят
миллионов, не меньше. Но этого ему показалось мало. Он через
агентов ввел в заблуждение "красные циновки", и Шимана
Двенадцатый, вечный враг Чареники, скупил акции, полагая, что они еще возвысятся.
Господин Чареника мог бы принять во
внимание, что разоряет не купца, нежного, как каплун, а главу самой сильной в стране
еретической секты!
Нан перевернулся лицом вверх. "Так! Он сейчас, наверное, скажет: "Вы же знаете, что
такое процессы, устроенные по приказу Касии!
Меня оклеветали. Четверть века назад я делал в торговом городе
Ламассе то же, что вы сейчас по всей ойкумене. " Или нет. Если он по-настоящему умен,
он скажет: "Четверть века назад я был
идиотом, но теперь я восхищаюсь вашими реформами". Но скорее всего он скажет первое,
потому что он не так уж умен: он сумел заморочить землянину Клайду Ванвейлену голову
и сделать из него тряпку для собирания грязи, но он так и не догадался, кто такой
Ванвейлен".
Арфарра наклонился прямо над Наном: концы его расшитого плаща слегка хлопали от
сквозняка, золотые глаза горели безумным
светом:
- Разве вы не знаете, что такое процессы государыни Касии? - сказал Арфарра. - Меня
оклеветали. Покойная государыня
прямо-таки обожала обвинять людей в противоположном. Шакуников представили
колдунами, меня - противником частной собственности!