 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
прихоть государя пройдет. Как же может быть иначе, если каждая травинка в саду,
каждый виночерпий у стола нет-нет да и шепнет государю о Киссуре что-нибудь
скверное. Государь раскудахчется; а в конце-концов все поверит - уже сколько людей так
пропало!
Было ясно, что с Киссуром договорятся и вразумят его, что
сказанное им о Нане - клевета или станет клеветой.
Появление Арфарры изумило всех. Тут же стало понятно, что договариваться с Киссуром
не будут; и многие даже пожалели красивого мальчика, который в положении более чем
опасном нашем себе такого друга, одно имя которого вызывало омерзение и
насмешки. Было ясно, что Арфарра начнет арестовывать и запрещать направо и налево.
Было ясно, что никто не осмелится возвысить
против него голос. Но чиновники борются против несправедливого указа не протестом и
не бунтом, а недеянием, и нет такого
приказа правителя, который устоит перед совершением недеяния, самой безупречной
формой сопротивления.
Так-то обстояло дело вечером первого дня. Но Арфарра, странное дело, никаких арестов
не затевал, а бродил по дворцу и смиренно просил совета. От этого ли смирения, от
других ли причин, - но
вскоре по залам и улицам дворца пошли гулять странные слухи.
Одни намекали, что Арфарра - вовсе не Арфарра, а подставное лицо Нана и Киссура,
которые задумали всю вчерашнюю сцену, чтобы
покончить не только с господином Мнадесом, но и еще кое с кем... При этом явно
намекали на Чаренику.
Другие говорили, что Арфарра - настоящий Арфарра, но что государыня Касия,
оказывается, оклеветала его память по-черному. И вот простое доказательство: Арфарра
значится в отчетах убийцей отца Киссура, и варвар Киссур, получается, боготворит
кровного
врага? А почему? Да потому, что Киссур знает подлинные
обстоятельства дела. Говорили, что Арфарра учреждал в варварском королевстве такие
порядки, чтобы богатый не опасался за свое
имущество, а бедный - за свою жизнь, словом, совсем как Нан. Третьи просто указывали,
что Арфарра вынужден будет освободить Мнадеса и прочих грязных людей, если люди
достойные будут
слишком холодны. Наконец, прошел слух, что все секретные бумаги Нана - в руках
Арфарры, и что каждый, кто слишком усердно
бездействует, будет изобличен - не в бездействии, конечно, а как раз во всякого рода
бессовестной деятельности.
Словом, думали, что заниматься недеянием будут чиновники, а оказалось, что занимался
недеянием - Арфарра, и ничто не устояло перед совершением недеяния.
Удивительно, что все при дворе сразу почувствовали, что настоящий противник, матерый
волк, - это старый Арфарра, а Киссур... что Киссур? Мальчик, красивый, как молодая
луна, и стройный, как обнаженный клинок, и... и больше ничего.
Весь следующий день семеро заговорщиков держались вместе, полагая свое спасение в
единстве. Чареника, министр финансов, сказал все, что он думает о приглашении