 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
- Шифр, - сказал Арфарра.
Чареника-сын назвал цифры.
Арфарра набрал комбинацию, раскрыл крышку и бережно развернул одну из верхних
бумаг, с мелькнувшей синей печатью, потертую на сгибах.
- Я вам очень благодарен, - сказал Арфарра, захлопывая крышку. - Можете идти.
Чареника-сын, глядя на ферязь и иголку в руках Арфарры, бессмысленно сказал:
- Но зачем же вы сами шьете? Есть привычные люди, в неделю сделают новую...
Арфарра засмеялся и протянул ему иголку с ниткой.
- Хотите помочь?
Чареника-сын сел у ног Арфарры, потому что стоять не мог, и увидел, что старый
отшельник так ловко управился с иголкой, что, действительно, снаружи не было видно ни
малейшего шва.
Чареника-сын ткнул иголкой и попал себе в палец. Арфарра мягко забрал у него ферязь и
сказал:
- Ладно, юноша, идите спать, и расскажите о моей беде своему отцу: я его прошу помочь
мне зашить прореху.
Двое в зеленых кафтанах свели Чаренику-сына по дворцовым улицам к его покоям.
Арфарра, в кабинете, вновь открыл сундучок и стал грустно смотреть внутрь. Сейф был
пуст, как каморка нищенки, если не считать бумаги с синей печатью. Бумагу эту Арфарра
держал в
рукаве, полагая, что с таким человеком, каков бывший министр, надо держать ухо востро,
и вытащил перед ошалевшим от страха
чиновником.
Это было, конечно, очень важно, что к утру весь дворец заговорит, что бумаги Нана - в
руках Арфарры, но... Арфарра вздохнул и еще раз стал осматривать полки. Через два часа
он положил голову на руки, и, не моргая, стал смотреть в разоренный сейф. Папки,
индексы, номера - все было безнадежно перепутано и
расположено лишь по одному, известному Нану, порядку. Важнейшие бумаги
отсутствовали - вероятно, они хранились в сейфе.
Донесения лежали нерасшифрованными - вероятно, ключи к шифровкам лежали там же.
Что там компрометирующие бумаги! Без знаменитого
сейфа нельзя было попросту понять, что происходит в стране;
Арфарра мог обмануть перепуганного чиновника, но завтра любой секретарь Нана
обнаружит его неведение.
Небесный дворец, стоглавый и стобашенный, трясла и мучала лихорадка слухов. Когда,
сутки назад, прогремело имя Киссура, положение его казалось совершенно безнадежным.
Воля государя - закон, но справедливость - выше закона. У Нана много друзей, и все
друзья Нана - враги Киссура. День, другой, неделя - и