 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
отразилось в миске.
- Кешьярта, - сказала девушка, оборачиваясь.
А Киссур потянул занавеску, чтобы не смущать Парчового Бужву, и впопыхах задел
решетку у изголовья -теплая рубаха растопырила
рукава и слетела на постель.
- Не надо, - неуверенно сказала Идари.
А Киссур почувствовал, что бока у девушки мягкие, и живот нежен, как лепестки
цветущей вишни, и он забыл все на свете и положил
свое тело на ее тело.
Прошло некоторое время.
- Кто это, - сказал Киссур.
Идари уткнулась ему в плечо и всхлипывала.
- Где ж ты был? - спросила она.
Киссур отодвинулся.
- Кто это, - повторил он.
- Это Шаваш, - ответила Идари, - секретарь первого министра. Он вернется из Харайна и
возьмет меня второй женой. Мы уже
просватаны.
Тут Киссур нашарил под собой рубаху с синими запашными рукавами, скомкал и кинул
на пол.
- Так это для него рубаха? - скривившись, спросил он.
Девушка не отвечала. Киссуру было не по себе, что он не первый сорвал с яблони
яблочко, и что все они такие, как эта шлюха
Архиза. Потом он подумал, стоит ли говорить ей, и решил сказать:
- А что ты ему рассказывала обо мне?
- Ничего, - всхлипнула Идари.
- Он, однако, многое разнюхивал о тебе, - холодно сказал Киссур, - потому что в Харайне
он разыскивал меня, чтобы убить, и,
клянусь божьим зобом, у него не было никакой другой причины, кроме этой.
Идари заплакала. Киссур стал одеваться.
- Не уходи! - сказала Идари.
- Я не уйду, - ответил Киссур, - потому что мне нужен пропуск в Небесную Книгу, во
Дворец, и больше мне не у кого его попросить.
Идари сошла со свечкой вниз и нашла то, что было нужно Киссуру. Это был, собственно,
не пропуск, а бумага, на которую записывали перечень выданных книг. Когда человек
приходил в архив, пропуск
оставляли в здании, а взамен давали эту бумагу с перечнем, и он проходил через семь
ворот с этой бумагой. Идари, всхлипывая,
заполнила бумагу, расписалась и приложила отцовскую печать.
Идари заполнила бумагу всем, что пришло на ум, и последней
почему-то записала "Повесть о Ласточке и Щегле". Киссур забрал бумагу и ушел.