 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
рабочими, и трудно было от них ожидать неприятной резкости во мнениях.
Официальное открытие собора назначено было на день янтарного очага, третий день
после докладов в зале Ста Полей. Многие,
однако, приехали в столицу заранее, по биржевым делам. За два дня до докладов первый
министр лично посетил богослужение,
поцеловал Шимане Двенадцатому руки и умилил присутствующих основательным
знакомством с "Книгою Пророка". Он сказал:
- Рачительный хозяин полет сорняк смолоду, иначе сам становится сорняком в глазах
Бога.
Первый министр лично помог людям благочестивым в некоторых выгодных договорах и
знакомствах.
В то самое время, когда первый министр рассуждал о рачительных хозяевах и молодых
сорняках, в Синие Ворота вступала небольшая процессия - человек сорок. Вокруг
клубились любопытные. Впереди процессии шел человек по имени Лахут. Это был тот
самый Лахут,
который в начале нашего повествования именовался Медный Коготь. Помните, - он убил
племянника и просветлился при виде Государя.
Он вернулся в деревню, раздал имущество и пристал к красным циновкам, из
"отрицающих идолов". Вскоре вся деревня сидела на красных циновках. Когда
"отрицающих" осудили, Лахут отвернулся от них и стал ходить с кучкой сторонников от
села к селу. Они
ходили в красных набрюшных юбочках и с плетками о девяти хвостах и сорока когтях.
Этими плетками они стегали себя и других и
кричали: "Покайтесь! " Сам Лахут каялся на бродах и перекрестках в убийстве
племянника.
Многие каялись, а некоторые уходили с Лахутом.
Итак, Лахут вступил в город и явился с учениками в известную ему харчевню. Ученики
его ушли в стойла к безгрешной скотине. Хозяин зарезал для Лахута барана. То есть Лахут
меса не ел, и мясо
раздали бедным, а самого Лахута обернули в баранью шкуру, потому что от этого быстрее
всего заживают рубцы. Лахуту это не
очень-то понравилось. После этого Лахут и хозяин, и еще один гость сели на красную
циновку к низенькому столику и стали
рассуждать о том, что есть вещь - зеркало Бога или порождение дьявола, и о скором
соборе.
- Да, - сказал Лахут, - гляжу я, Шимана так подобрал толстосумов, что вряд ли мне
доведется выполнить волю тех, кто меня послал.
- А кто тебя послал?
Сектанты обернулись. На соседней лавке сидел юноша лет двадцати двух, в конопляных
башмаках с восемью завязками и куртке
морковного цвета, перехваченной поясом с медным кольцом. Длинные белокурые волосы
его были собраны в пучок на голове и заткнуты
деревянной шпилькой. Глаза у него были разумные и жестокие. Судя по запыленной