 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
войско. И я не слыхал, чтобы кого-то
сейчас набирали в военные поселения.
- Друг мой, - сказал ножевой искусник, - видно, в вашей провинции мало частных богачей.
А частное богатство начинается с частного войска.
В третьей харчевне сидел человек в красной плюшевой куртке, с квадратной челюстью и
квадратными носками красных башмаков. Он спросил Варназда:
- Друг мой! Слышали ли в вашей провинции об учении "красных циновок"?
- Слышали, - сухо отвечал Варназд, - что оно колеблет всесилие государя.
- Кто же покушается на государя? - удивился собеседник. - Просто, брат мой, если бы в
ваших местах община села на красные циновки, мы бы приезжали туда торговать. Между
единоверцами,
знаешь, всегда особое доверие в делах.
С этими "красными циновками" вообще вышла противная история. На следующий день
государь толкнул на рынке человека, и из того
посыпались листки. Государь с извинениями нагнулся собрать и увидел, что это
прокламации "красных циновок", весьма гнусные. Уверяли, например, что старший брат
его не казнен, а превращен им, Варназдом, в барсука, и бегает по ойкумене, проникаясь
страданиями народа. Государь чрезвычайно смутился, собрал
листки, отдал их человеку и ушел.
А в четвертой харчевне... Ах да, в четвертую харчевню, с желтой лепешкой, прибитой над
входом, Нан государя не пустил. Сказал:
"Сюда приличные люди не ходят", - взял за руку и увел. Точно
ребенка! Так что на следующий день государь проснулся с
неприятным чувством: так и мерещилась эта желтая лепешка у входа. Что такое! Сам Нан
в одиночку отправился к варварам, а своего государя не пускает в харчевню!
Итак, три дня государь провел, запершись с Ханалаем и Наном, и первый министр
Ишнайя три дня размышлял, что предпринять по
этому поводу.
- Государь, - молвил на четвертый день господин Нан, во дворце все считают, что вы
обсуждаете с нами, запершись, важный указ. Но ведь указа нет, и вашу тайну скоро
узнают. Что же делать?
- А вы, господин Нан, - предложил Варназд, - напишите какой-нибудь указ поважнее.
На следующее утро Нан пришел с указом о южнохарайнском канале. Этот печальный
канал строил еще основатель династии, и не
достроил, хотя только по делу о "серебре и яшме" на
строительство канала было отправлено сорок тысяч человек. Сейчас при дворе партия
Мнадеса представляла строительство этого канала как государственную необходимость, а
партия Ишнайи была против.
Ишнайя уверял, что, во-первых, канал этот нужен скорее для