 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Глаза Мэри испуганно расширились: - А чья? Где ты был? И что... Что вообще
происходит?... - Я же сказал, что все объясню потом. А пока - слушай меня
внимательно...
- Джон, но... - И не перебивай! Так вот, сейчас ты пойдешь к себе в каюту, оденешься
потеплее, и заберешь свои вещи. Да побыстрей! А я подожду тебя здесь.
Она выдержала паузу, как то странно на меня посмотрев, потом кротко склонила
голову:
- Хорошо, я сделаю, как ты скажешь. Но неужели этот корабль... Это так серьезно?
- Ну-у, просто лучше не рисковать... Давай, девочка, время не ждет! В двадцать минут
первого ночи мы уже стояли в густой толпе на верхней палубе, наблюдая, как матросы
расчехляют шлюпки и вываливают их за борт. На лице Мэри все яснее читался ужас. Она
цепко держалась за сгиб моего локтя, и я, с несколько запоздалым испугом сообразил, что
оторвать ее от себя и усадить одну в шлюпку будет весьма проблематично. К тому же
разговаривать здесь было невозможно - чудовищный рев стравливаемого из котлов пара,
похожий на шум нескольких мчащихся железнодорожных составов, заглушал все вокруг.
Примерно в половине первого невыносимый шум пара наконец стих, и воцарилась
какая-то нереальная тишина. И тут произошло нечто и вовсе феерическое - на палубе
грянула музыка! Восемь музыкантов судового оркестра поднялись сюда и начали
импровизированный концерт. Яркий свет и знакомые мелодии заметно разрядили общее
напряжение и нервозность. Первые шлюпки стали заполняться людьми.
Многие женщины, однако, колебались, все еще не считая положение настолько
угрожающим, чтобы покинуть такие надежные палубы огромного парохода и перейти в
утлые лодчонки, висевшие, качаясь, в двадцати метрах над черной бездной океана. Другие
не хотели оставлять мужей. Но пока нигде не было заметно признаков паники, не
слышалось шума и беготни. Пассажиры безмолвно, будто оцепенев, стояли под звездным
небом, тупо глядя на работу готовившего шлюпки экипажа, и ждали распоряжений.
Потом появился один из помощников капитана и крикнул:
- Женщинам и детям - садиться в шлюпки, мужчинам - отойти в сторону! Я тотчас
узнал этого человека - это был Чарлз Герберт Лайтоллер, второй помощник капитана,
офицер, запомнившися мне более всех других. Он сажал в шлюпки строго детей и
женщин, а сам оставался на судне до конца, даже не пытаясь покинуть его. Однако,
чудом спасся, довольно долго продержавшись на деревянных обломках в ледяной воде,
прежде чем его подобрали в одну из шлюпок. Потом, в ходе расследования катастрофы,
на вопрос комиссии - "Как вы покинули судно? " - он ответит - "Никак, судно покинуло
меня... " Крепко охватив Мэри за талию, я целенаправленно протискивался сквозь толпу,
пока не очутился прямо перед Лайтоллером.
- Сэр, - слегка поклонился я, - вы позволите этой леди сесть в шлюпку?
- Конечно. - окинув мою спутницу острым взглядом, ответил тот, - Более того, я
настаиваю на этом.
- О, благодарю вас, сэр! - неподдельно возликовав, воскликнул я, - Вы даже не
представляете, насколько я вам обязан...
- Не стоит благодарности, я всего лишь делаю свое дело. - невозмутимо пожал
массивными плечами Лайтоллер, протягивая Мэри руку в белой перчатке, чтобы
подсадить ее в шлюпку, - Прошу вас, мисс!
- Что? - округлив глаза, Мэри первела взгляд с руки офицера на меня, - А как... Как же
ты!?
- Я остаюсь. - мило улыбнулся я ей в ответ, - Пока остаюсь... - Нет. - она отрицательно
встряхнула головой, - Да нет же! Я не пойду без тебя...
- Ну послушай, - начал было я, в некотором замешательстве, - я же не...
- Я не пойду без тебя! - хрипло и страшно закричала Мэри, безумно вращая глазами, и
намертво вцепившись в полы моего бушлата, - Нет! Нет! Не-е-ет!...
Тут вмешался наблюдавший за этой сценой твердокаменный Лайтоллер, сказав то, что