 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
книга раскрыта, которая есть Книга Жизни; и судимы были мертвые по написанному в
книгах сообразно с делами своими... "
Генрих проснулся от того, что поезд стоял. Кто-то бегал вдоль вагона, хрустя гравием,
доносились слова команд, шипение пара и частые, не в такт, металлические удары. Тут
же несколько раз чем-то тяжелым постучали в дверь, и властный голос произнес:
- Откройте!
Генрих открыл, в лицо ему ударил луч фонаря. - А-а... - сказал обладатель властного
голоса, - унтер. Собирайтесь, унтер. Остальные здесь тоже унтера?
- Так точно, - тупо сказал Генрих. - Я капитан Эган, начальник эшелона. Через пять
минут доложить мне о готовности.
- Так точно, - повторил Генрих. - А ну-ка, что это у вас? - совсем другим голосом
сказал капитан Эган. Он шагнул в купе, прикрыл дверь, взял двумя руками банку,
приложился к ней и несколько раз глотнул. - Фу-у, - выдохнул он, - вот это да! Совсем
другое дело! Нет, я всегда говорил, что в нашей армии унтер-офицер - это главное звено,
все на них держится! Вот и сейчас - ни у кого нет, а у унтеров есть! Молодцы! Сами-то
что скромничаете, глотните.
- Благодарю, - сказал Генрих.
- Он еще и благодарит, - захохотал капитан Эган. - Оригинал! Эй, там, по полкам!
Подъем! Унтер, разбудите же их!
Но берет с танкистом уже проснулись и, переключаясь на новый режим
функционирования, деловито спускались вниз; кирасир обалдело сидел, держась за
столик, и пока ничего не соображал. Ему Генрих налил больше всех. Взор кирасира
несколько прояснился, но до полной его осмысленности было еще далеко.
Капитан Эган поднял штору, посмотрел в окно. Снаружи таяли серые сумерки. Вдоль
эшелона в две шеренги строились солдаты. Сеял мелкий дождь, каски мокро блестели.
Лучи прожекторов шарили по полю, по синему перелеску, перекидывались на далекие
щетинистые холмы.
- Партизаны взорвали мост, - не оборачиваясь, сказал капитан Эган. - Часа два назад
мы пропустили вперед себя бронепоезд. Ну, и... В общем, наше счастье, что пропустили.
Сейчас организуем преследование, далеко уйти они не могли. С восходом солнца нас
будут поддерживать вертолеты.
Он обернулся, с удовлетворением оглядел бравых, готовых к маршу, бою, смерти и
славе унтер-офицеров, кивнул им: "За мной", - и вышел из купе.
- Вот так, - сказал танкист. - Раз-два - и в дамки. Пошли, что ли? По очереди они
спустились на насыпь. Капитан Эган сдал их под команду огромного, как шкаф, обер-
лейтенанта, и тот развел унтеров по отделениям. Генрих оглядел своих солдат и даже
зашипел с досады: только два пехотинца-окопника, остальные сброд, бестолочь: сутулый
очкарик, явно писаришка, военный полицейский, зенитчик, двое из аэродромного
обслуживания, химик, толстый старик-повар...
Ну, Генрих, изумленно сказал внутренний голос, ну военная же ты косточка, да ты
никак повоевать собрался? Все, хватит. Я больше не дам в себя стрелять, тем более
настоящими пулями...
- На... о!.. ом... арш! - неотчетливо, как сквозь вату, донеслась команда капитана Эгана;
Генрих посмотрел, куда поворачиваются остальные, продублировал: "Налево, шагом
марш", - пропустил свое отделение мимо себя, посмотрел, все ли идут, как надо (все шли
нормально, без энтузиазма, но и без уныния), потом, оскальзываясь на мокром гравии,
обогнал солдат и занял свое место в строю. Теперь можно было расслабиться и никуда
специально не смотреть - так, чтобы ничего не оставалось, кроме тихого падения
дождевых капель, хруста гравия под ногами, мерного дыхания идущих людей и бряцания
железа.
И никуда не деться от этого бряцания, такое впечатление, что исходит оно от нас
самих. Железные побрякушки... Господи, как противно.