 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
собственную квартиру. Это из нее тянуло борщом, на кухне раздавались обычные
кухонные звуки и доносились оттуда голоса, и один из голосов принадлежал законной его,
Вовочкиной, жене Эльвире, которая в настоящий момент быть на кухне никак не могла,
потому что находилась в городе Гагра, на побережье далекого отсюда Черного моря...
- Пришел? - крикнула Эльвира. - Наконец-то! А то мы тут ждем не дождемся... - и те,
на кухне, рассмеялись непонятно, но громко.
Вовочка оглянулся назад: там, за незакрытой дверью, тоже была его квартира, и в
рифленом стекле двери спальни преломлялось что-то легкое и розовое - то есть не что-то,
а Киска в пеньюаре. Киска встала и сейчас выглянет сюда, и увидит...
Вовочка захлопнул дверь, замок щелкнул. - Что ты возишься? - воззвала Эльвира. -
Помочь тебе, что ли? И в этот момент грянул телефон. Он стоял здесь же, в коридоре, на
полочке, только руку протяни, но Вовочка руку не протягивал. Он смотрел на телефон,
как на бомбу, как на змею, поднявшуюся на хвосте, и ему становилось все страшнее,
страшнее - пока не сделалось почти все равно...
- Да возьми же ты трубку! - крикнула раздраженно Эльвира. - У меня руки мокрые! - И
те, на кухне, опять непонятно почему захохотали.
Невесомой рукой Вовочка взял невесомую трубку. В ней раздались шаги, тяжелые и
медленные, шуршание, и ровный, без выражения, голос сказал:
- Дом окружен. Сопротивление бесполезно. Сдавайтесь. Вам гарантируется
безболезненная эвтаназия и сохранение личного имущества.
Голос смолк, и в тишине остались только тоскливые далекие звуки: будто скрипела
где-то калитка да завывал в проводах ветер.
Колени Вовочки подогнулись, и он по стенке сполз на пол... - Да что же это такое?! - с
тревогой в голосе кричала Эльвира. - Что там у тебя? Случилось что-нибудь? Почему ты
молчишь? Я сейчас...
- Ничего, - хотел сказать Вовочка, но "ничего" у него не получилось, а получилось что-
то вроде "чав! "
- Посмотри-ка сходи, - велела Эльвира кому-то из своих кухонных компаньонов.
Раздались шаги, шаги вышли в коридор - вышли сами по себе, никого при них не
состояло, ни тела, ни ног, - постояли, подошли совсем близко, так, что Вовочка ощутил
живое тепло и запах чеснока, колбасы и водочного свежачка, невидимые руки взяли с
пола пикающую трубку и вернули ее на рычаги...
- Никого тут нет, - сказал над Вовочкой глуховатый голос. - А трубка на полу лежит.
Странно.
- Странно, - близким голосом откликнулась Эльвира. Шаги прошли сквозь Вовочку,
дверь открылась в гулкую пустоту лестницы.
- Никого, - подтвердила Эльвира. - Странно, - откликнулся глуховатый голос. - Ну
просто очень странно, - подтвердил еще кто-то. - Я читал, что так бывает. Только я забыл,
как называется.
Шаги вернулись на кухню.
- Ну так я вам говорю, - громче, чем прежде, заговорила Эльвира. - Я, говорю, эти
ваши намеки гнусные очень даже хорошо понимаю. Но, говорю, сейчас прямо ничего
отвечать не буду. Я, говорю, подожду - вот обстоятельства созреют, как надо, вот тогда я
и отвечу по форме номер восемь...
И тут за дверью раздался крик. Кричала женщина. Кричала Киска. Кричала так, что
Вовочка съежился и стал ждать всего, что только может быть. "А-а-а! - кричала Киска. -
Уберите это от меня!!! " Вот сейчас, представлялось Вовочке, в щепки разлетится дверь и
просунется, зеленая чешуйчатая лапа... Киска кричала долго, может быть, полчаса, потом
стала замолкать, страшно, нечеловечески замолкать - будто душа уже отлетела, а тело еще
кричит, исходит криком... Вовочка, не смея зажать уши, потихоньку отползал от двери,
пока не оказался под самой дверью кухни. Крик стих, и снова стали слышны голоса.
Теперь Эльвира делилась с невидимками подробностями интимных привычек Вовочки.