 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
- Это же кошачий бог! Руська оглянулся, но никого в коридоре уже не было. В
столовой их рассадили за столы по восемь человек, и официантки в белых передниках и
наколках стали разливать суп. Суп был страшно вкусный, только слишком горячий. На
второе было что-то тоже вкусное, но как оно называется, Руська не знал. Потом принесли
компот и мороженое. Мороженое Руська уже еле ковырял, засыпая. Кошачий бог, думал
он, надо же...
В автобусе Руська уснул. Разбудила его Галя Карповна. Оказывается, всех развозили
по домам, и больше того - завтра на уроки можно не ходить, и еще больше - мама или
папа могут завтра не идти на работу, вот талон на отдых, передай им... Руська не помнил,
как добрался до кровати. Он спал, ему снился почему-то кошачий бог, как он долго и
тщательно вяжет оберег, надевает на шею, оглядывается через плечо, хитро подмигивает
и делает Руське "козу". Как он сказал? Сад... сер... седельки? Что такое седельки? Надо
будет спросить... Потом приснилась мама, она сидела у стола и плача, втыкала булавку в
какую-то бумажку. Мама очень боялась, но все равно втыкала и втыкала. Потом сожгла
бумажку на огне. Мама, позвал Руська, но вместо мамы подошел кошачий бог и сказал:
гордись, теперь ты настоящий пионер. Почему галстук красный знаешь? Это цвет крови,
пролитой... - сказал Руська и испугался чего-то. Правильно, сказал кошачий бог, вот
смотри: он сжал галстук в кулаке, и закапала кровь. Мама! - опять позвал Руська, открой,
открой глаза, сказала мама, скорей открой! Руська открыл. Завешенная газетой, горела
лампа, и за столом сидели отец и тетя Люба, Машкина мама.
- Ты пить хочешь? - спросила мама. - Пить, сказал Руська. - Да, хочу. - Сейчас... мама
налила из чайника воды в стакан, поднесла Руське ко рту. Руська жадно выпил.
- Русланчик, - спросила тетя Люба, - как ты себя чувствуешь? - Ничего... сказал
Руська. - Голова только болит... и тошнит везде. - А Машеньку в больницу забрали, -
сказала тетя Люба. - Так ей плохо было, так плохо...
- Он у нас герой, - сказал отец. - Он у нас выносливый... - Все обойдется, Люба, -
сказала мама. - Бывает...
- Да обойдется, конечно... я, что ли, сомневаюсь... Вдруг что-то звонко хрустнуло,
мама вскрикнула. Отец, сердито ворча, встал, стряхивая с ладони осколки стекла - и вдруг
быстро-быстро закапала кровь.
- Это не я! - испуганно сказала тетя Люба. - Ясно, что не ты, - отец, держа ладонь
перед собой, как полную до краев чашку, пошел к рукомойнику. - Какая из тебя
колдунья...
Мама помогла ему промыть руку, перевязала чистой тряпочкой. - Может, в больницу
сходишь? - сказала она. - Укол сделают. - Да ну, - отмахнулся отец. - Заживет, как на
собаке.
- Пойду я, - сказала тетя Люба. - Хорошо с вами...
- Куда ты торопишься, - сказала мама. - Чего тебе там одной делать? - Спать лягу.
Завтра с утра - в больницу, кровь для Машеньки сдавать...
- Слушай, Люба, - сказал отец, - если надо будет - я ребят организую. Ты говори, не
стесняйся.
- Спасибо, Петя. Сказали, пока хватит... Она ушла. Отец налил себе чаю в новый
стакан. Сквозь повязку проступило яркое пятно.
- Давай поворожу, - сказала мама. - Кровь остановлю, да и заживет скорее.
- Хочешь на работу меня завтра выгнать? Шучу, шучу. Руська, что ты?.. - Ничего, -
сказал Руська. - Просто смотрю.
Следующий день был длинным и скучным. Руська пытался читать, играть с отцом в
шашки... Хотелось не то чтобы спать - а просто лечь и отвернуться от всего. К вечеру рука
отца разболелась, он дождался, когда вернется с работы мама, и пошел в больницу. Мама
села чистить картошку. Руська лежал и смотрел на нее. Ему почему-то вспомнился
кошачий бог, как он вяжет оберег, надевает его, оглядывается через плечо...
- Мама, - сказал Руська. - А знаешь, я там подумал, чтобы он показал "козу" - и он