 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Палафокс запротестовал: - Я считаю, что время - не средство для ослабления
энтузиазма текникантов. Конечно, приходится признать, что перемещенное население
пострадало, но ведь результаты того стоят.
Беран не ответил. Палафокс сделал знак молча наблюдавшей за ними группе
текникантов. Они подошли ближе, были представлены и слегка удивлены, когда Беран
заговорил с ними на их языке. Потом Панарха проводили внутрь корабля. Интерьер лишь
усилил первоначальное впечатление - грубая работа, но высокая степень
эксплуатационной надежности. И когда Беран возвратился в Великий Дворец, его терзали
новые сомнения. Может ли это быть: Бустамонте был прав, а он, Беран, ошибался?
16
Пролетел год. Опытный образец космического корабля текникантов был испытан и
введен в эксплуатацию в качестве тренировочного. По прошению координационного
совета текникантов началось форсирование крупномасштабной программы по
строительству космического флота.
Активность валиантов все возрастала. Много раз решал Беран резко сократить
количество лагерей - и всякий раз лицо Эбана Бузбека появлялось перед его внутренним
взором, и вся решительность улетучивалась.
Этот год был годом процветания Пао. Никогда прежде люди не жили так хорошо.
Гражданские службы держались как бы в тени, чиновники были честны, налоги были
необременительными, исчезла всякая тень страха и подозрительности, столь
свойственных времени правления Бустамонте. В народе витало чувство совершенно
непаонитского довольства жизнью.
Новоязычные поселения, словно опухоль, не доброкачественная, но и не
злокачественная, не были забыты - но их терпеливо переносили как нечто неизбежное.
Беран не нанес визита в Институт Когитантов в Поне - тем не менее, он знал, что институт
очень расширяется, что поднимаются новые здания, возводятся новые общежития,
лаборатории, мастерские, что количество учащихся растет день ото дня - за счет
брейкнесских юношей, которые все без исключения походили на Палафокса, и за счет
других, гораздо моложе, вышедших из детских садов при Институте - детей Палафокса и
детей его детей...
Прошел еще год, и из космоса вновь спустился размалеванный корвет Эбана Бузбека.
Как и прежде, он проигнорировал сигнал на посадочной площадке и опустился на
площадку крыши Великого Дворца.
Как и прежде Эбан Бузбек со своей чванливой и разряженной свитой промаршировал в
огромный зал, куда и потребовал Берана. Последовала десятиминутная пауза, в течение
которой воины нетерпеливо переминались с ноги на ногу, бряцая оружием.
Беран вошел в зал и остановился, оглядывая воинов клана, повернувших к нему свои
холодные лица. Беран выступил вперед. Он и не думал изображать приветливость:
- Зачем вы пожаловали на Пао на этот раз? Как и прежде, его слова перевели на язык
Батмарша. Эбан Бузбек опустился в кресло, поманил Берана, указывая ему на другое,
стоящее рядом. Беран молча сел.
- До нас дошли неприятные вести, - сказал Эбан Бузбек, вытягивая ноги. - Наши
союзники и поставщики, промышленники Меркантиля, доложили нам, что вы недавно
послали в космос флот грузовых кораблей, что вы совершаете торговые и бартерные
сделки, результатом чего является огромное количество технического оборудования,
которое вы доставляете на Пао. - Воины Батмарша встали за спиной Берана, возвышаясь
над его креслом.
Панарх взглянул через плечо, затем снова повернулся к Эбану Бузбеку. - Я не
понимаю вашего волнения. Почему мы не имеем права торговать, где и с кем пожелаем?