 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
страшным грохотом плашмя рухнула на пол.
Одновременно с ударом металла о камень по черной стене пробежала ослепительно-
белая зарница, словно вспышка далекой молнии, осветила всю лавку, и лязг железа о
базальт отозвался громовым эхом в ее глубине.
Фафхрд вложил в ножны Серый Прутик, вытащил Мышелова из черного гроба - у него
даже после схватки хватило сил поднять друга, как маленького ребенка - и крикнул ему в
ухо:
- Бежим!
Мышелов ринулся к черной стене. Фафхрд успел схватить его за кисть и увлек к
двери с аркой, буквально таща приятеля за собой.
Громовой рокот стих, и вслед за ним послышался тихий и весьма прельстительный
свист.
По черной стене снова пробежала зарница, по на этот раз она была гораздо ярче,
словно гроза быстро приближалась.
Ослепительная вспышка навсегда запечатлела в мозгу у Фафхрда только одну картину:
гигантский паук, прижавшись к кроваво-красным прутьям клетки, смотрит на них сверху
вниз. У паука были бледные ноги, красное бархатистое тело и густая шерсть, глянцевитая
и золотистая, сквозь которую поблескивали восемь маленьких глазок, а свисающая вниз
иззубренная клешня, словно пара золотых ножниц, выстукивала, как на кастаньетах,
бешеное стаккато.
Прельстительный свист повторился. Казалось, его испустил красно-золотистый паук.
Но сильнее всего Фафхрда поразило поведение Мышелова, который упираясь тащился
за другом, крича, как бы в ответ на свист:
- Да, милая, я иду. Пусти, Фафхрд! Дай як ней влезу! Только один поцелуй! О
драгоценная!
- Прекрати, Мышелов! - проворчал Фафхрд, и по его телу пробежали мурашки... Это же
гигантский паук!
- Сотри паутину с глаз, Фафхрд, - отозвался Мышелов умоляюще и неожиданно весьма
к месту. - Это роскошная девушка! Она стала еще обворожительнее, да и я заплатил за
нее! О моя радость!
Но тут его голос потонул в громовом рокоте - так же, как, быть может, и новый свист
паука; опять вспыхнула яркая как день зарница, за ней последовал новый удар грома, пол
задрожал, вся лавка затряслась, и Фафхрд вытащил Мышелова через арку с трилистником
на площадь, после чего опять раздался жуткий грохот, сопровождаемый ослепительной
вспышкой.
В ярком свете было видно, как ланкмарцы полукругом бегут прочь по площади Тайных
Восторгов, повернув пепельно-бледные лица в сторону лавки, из которой вот-вот
вырвется страшный ураган.
Фафхрд обернулся, на месте арки была ровная стена. "Склада Странных Услад" в
Невоне больше не было.
Сидя на влажном тротуаре, куда вытащил его Фафхрд, Мышелов жалобно бормотал:
- Тайны времени и пространства! Божественные знания! Секреты преисподней! Черная
нирвана! Красно-золотые небеса! Пропали мои пять медяков!
Фафхрд сжал зубы. В нем зрела твердая решимость, родившаяся из недавней злости и
замешательства.
До сих пор он пользовался паутинкой Шильбы, да и тряпкой Нингобля тоже, чтобы
служить другим. Теперь он воспользуется ими в собственных интересах! Повнимательнее
присмотрится к Мышелову и прочим своим знакомым. Вглядится даже в свое
собственное отражение! Но главное, он пронзит всевидящим взором Шильбу и Нинга до
самых их чародейских внутренностей!
Откуда-то сверху раздалось тихое: "Не-е-т! "
Не успел он поднять голову, как почувствовал, что с его шеи и глаз что-то сдернули,