 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Проделав все это. Мышелов спрятал Скальпель в ножны и, с кислым видом подняв
брови, повернулся к привратнику, как бы спрашивая у него: "И это все, что вы можете
предложить? Неужто, по-вашему, весь этот хлам извиняет вас за то, что вы буквально
залили светом площадь Тайных Восторгов? "
На самом деле все увиденное Мышеловом заинтересовало его до чрезвычайности.
Книга, к примеру, была на языке, которого он не только не понимал, но даже не сумел
узнать.
Мышелов уяснил три вещи: во-первых, что весь предложенный на продажу товар
привезен даже не из дальних окраин Невона, а неизвестно откуда; во-вторых, что вся эта
мура невероятно опасна, хотя он сам не смог бы объяснить почему; и в-третьих, что он, то
есть Мышелов, не сдвинется с места, пока не рассмотрит, не изучит, а если понадобится, и
не попробует на вкус каждый из этих загадочных предметов.
При виде кислой гримасы Мышелова привратник буквально задергался в приступе
раболепия и услужливости; он явно был раздираем между двумя желаниями: то ли
поцеловать ногу Мышелова, то ли, умирая от подобострастия, продемонстрировать
каждый предмет, ласково поворачивая его то так, то этак.
В конце концов он согнулся в таком низком поклоне, что коснулся подбородком
тротуара, и, протянув по-обезьяньи длинную руку в сторону лавки, затараторил на
ужасающем ланкмарском:
- Все для того, чтобы доставить удовольствие плоти, чувствам и воображению
человека! Немыслимые чудеса! Очень, очень дешево! Можно сказать, даром! Склад
Странных Услад! Благоволите взглянуть, о мой король! Мышелов зевнул во весь рот,
прикрывая его тыльной стороной ладони, огляделся вокруг с усталой, терпеливой и
светской улыбкой герцога, который понимает, что должен примириться с несколькими
минутами невыносимой скуки, дабы поощрить торговлю в своих владениях, и, слегка
пожав плечами, вошел внутрь.
Оставшийся позади привратник пришел в исступленную радость и с ужимками и
прыжками принялся снова мести тротуар с видом человека, помешавшегося от восторга.
Оказавшись в лавке, Мышелов прежде всего обратил внимание на кипу тонких книг в
переплетах из красной и лиловой шагрени, тисненой золотом.
Затем он увидел полку со сверкающими линзами и тонкими медными трубками, в
которые так и подмывало заглянуть.
И, наконец, взгляд его остановился на стройной темноволосой девице, таинственно
улыбавшейся ему из золотой клетки, свисавшей с потолка.
Рядом с этой клеткой висели другие, их прутья были сделаны из серебра, а также
невиданных зеленых, темно-красных, оранжевых, ярко-синих и фиолетовых металлов.
Фафхрд увидел, что Мышелов скрылся в лавке, как раз в тот миг, когда его левая рука
коснулась шероховатой холодной верхушки фонтана Запретного Изобилия, а звезда Акуль
оказалась в точности над шпилем Рхана, который стал похож на тонкий фонарный столб с
зеленой лампой.
Северянин мог пойти вслед за Мышеловом, мог не пойти, но непременно обдумал бы
увиденное, однако в этот миг у него за спиной послышалось длинное "Не-е-е-т! "
Словно искуснейший танцовщик, Фафхрд крутанулся на каблуках, а его длинный меч
Серый Прутик вылетел из ножен стремительно и, пожалуй, даже тише, чем змея
выползает из норы.
Локтях в десяти, у входа в переулок, который по царившей в нем тьме давал сто очков
вперед самой площади, даже когда на ней еще не взошло новое коммерческое светило,
Фафхрд с трудом разглядел две стоявшие рядом фигуры в просторных балахонах и
глубоко надвинутых клобуках.
Внутри одного из клобуков чернел непроглядный мрак. Будь там даже физиономия
клешского негра, то и в этом случае можно было бы заметить слабые бронзовые блики.
Но под клобуком не было даже бликов.