 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
базальте, прополз мимо последнего валуна и наконец выпрямился на верхушке самого
высокого из круглых утесов, окаймлявших Черный берег. Он чувствовал, что Фафхрд
стоит рядом - смутно различимая сутулая фигура в побелевшей кольчуге и шлеме. Он
различал Фафхрда с трудом, как будто через множество толстых стекол. Единственное,
что он видел отчетливо и, казалось, уже целую вечность - это два запавших, похожих на
тоннели черных глаза, а за ними - нечто пустынное и смертельно опасное, что раньше
находилось за Крайним морем, а теперь - в двух шагах. Так продолжалось с тех пор, как
он встал из-за игорного стола в низкой ланкмарской таверне. Смутно припоминал он
удивленные взгляды людей Последней Земли, пену, яростный шторм, покатую черную
зыбь и выражение ужаса на лице мингола Урфа: эти воспоминания доходили до него тоже
как будто сквозь множество стекол. Он неясно сознавал, что над ним и его товарищем
висит проклятие и теперь они оказались у источника этого проклятия.
А простирающийся перед ними ландшафт был лишен каких бы то ни было признаков
жизни. Базальтовая скала перед ними спускалась вниз, к широкой ложбине, покрытой
черным песком - мельчайшими частичками железной руды. Из песка выглядывало
несколько десятков совершенно черных овальных валунов разного размера - так во всяком
случае показалось Мышелову. Но для валунов они были слишком округлы, слишком
правильной формы, и до Мышелова постепенно стало доходить, что это никакие не
валуны, а чудовищные черные яйца - некоторые небольшие, другие такой величины, что
человеку их было бы не обхватить, а одно размером с шатер.
На песке валялись крупные и мелкие кости. Мышелов узнал кабаний череп с
торчащими клыками и два черепа поменьше - волчьих. Чуть дальше валялся скелет
какого-то крупного хищника из семейства кошачьих. Рядом лежал лошадиный скелет, за
ним грудные кости то ли человека, то ли большой обезьяны. Все они ярко-белой полосой
опоясывали громадные черные яйца.
Зазвучавший неизвестно откуда бесцветный и тонкий, но отчетливо слышный голос
проговорил:
- Воинам - участь воинов. Мышелов знал этот голос, он звучал у него в ушах уже
несколько недель - с тех пор, как с ними заговорил бледный человечек с выпуклым лбом,
одетый в черный балахон и сидевший рядом с ним в ланкмарской таверне. А другой,
совсем уже едва слышный голос зазвучал где-то у него внутри:
- Он постоянно ищет повторения прошлого опыта, который всегда оказывался для него
удачен.
И тут Мышелов увидел, что картина перед его глазами не совсем лишена признаков
жизни. На Черном берегу началось какое-то движение. Появилась трещина сначала в
одном исполинском черном яйце, потом в другом; трещины змеились, кусочки скорлупы
начали падать на черный песок.
Мышелов понимал, что это происходит как бы в ответ на слова первого тоненького
голоса. Он знал, что это - конец, к которому тонкий голос призывал его через все Крайнее
море. Не в силах двигаться дальше, он угрюмо наблюдал за медленным процессом этого
чудовищного рождения. Он видел, как под темнеющим свинцовым небом появляются на
свет две смерти - его и Фафхрда.
Первый намек на облик этой смерти появился в виде когтя, который вылез из трещины
и сделал ее еще шире. Кусочки скорлупы стали отваливаться быстрее.
Два создания, которые появились в сгущающихся сумерках, показались огромными
даже Мышелову с его затуманенным рассудком. Неуклюжие, они стояли прямо, как
человек, но были вдвое выше, их черепа рептилий напоминали шлемы, увенчанные
гребнями, их задние лапы заканчивались когтями, как у ящериц, на плечах были
остроконечные костяные наросты, а на передних конечностях - по одному когтю длиною в
ярд. В полутьме они походили на жутких карикатурных рыцарей в латах и с мечами.
Мигающие глаза светились желтым огнем.
Снова послышался голос: - Воинам - участь воинов. При этих словах словно лопнули