 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
плотно сбитых темно-серых камней.
Но Фафхрд уже направился вверх по ступенькам, ведущим к двери, и Мышелову
ничего не оставалось, кроме как последовать за ним, хотя на самом деле хотелось
получше осмотреться вокруг. Он шел неохотно, и каждый шаг давался ему все с большим
трудом. Его прежнее чувство приятного предвкушения исчезло, словно он вдруг
провалился в зыбучий песок. Ему показалось, что черный дверной проем раззявился, как
громадный беззубый рот. Внезапно Мышелов вздрогнул, увидев, что один зуб во рту все
же есть - торчащий из пола кусок чего-то призрачно-белого. Фафхрд наклонился к
озадачившему Мышелова предмету.
- Интересно, чей это череп? - безмятежно осведомился Северянин. Мышелов взглянул
на череп, на разбросанные вокруг кости, на их обломки. Его тревога стремительно росла,
внутри появилось неприятное ощущение, что когда она достигнет кульминации, что-то
произойдет. Как он мог ответить на вопрос Фафхрда? Какою смертью погиб пришедший
сюда когда-то человек? Внутри сокровищницы было очень темно. Кажется, в рукописи
говорится что-то насчет стражи? Представить трехсотлетнего стражника из плоти и крови
было трудновато, однако существуют же на свете вещи бессмертные или почти
бессмертные. Мышелов видел, что Фафхрд ни в коей мере не чувствовал предвестий беды
и был готов приступить к поискам сокровищ немедленно. Этого следовало избежать
любой ценой. Мышелов вспомнил, что Северянин терпеть не может змей.
- Камни здесь холодные, сырые, - невинно заметил он. - Самое место для всяких
пресмыкающихся.
- Ничего подобного, - сердито огрызнулся Фафхрд. - Готов биться об заклад что тут нет
ни одной змеи. Ведь в записке Ургаана сказано: "Нет грозного стража под каждой стеною"
и даже более того: "Не брызжет змея ядовитой слюною".
- Я вовсе не имел в виду, что Ургаан мог оставить здесь сторожевых змей, - пояснил
Мышелов, - но заползти сюда какая-нибудь вполне могла. И череп у тебя в руках самый
обычный, ведь Ургаан говорит: "Не скалится череп улыбкою злою". Простое вместилище
мозгов какого-то путника, имевшего несчастье здесь погибнуть.
- А кто его знает, - разглядывая череп, спокойно проговорил Фафхрд. - Впрочем, в
полной темноте его челюсти вполне могут фосфоресцировать.
Не прошло и минуты, как Северянин согласился отложить поиски до рассвета, тем
более, что сокровищница обнаружена. Череп он аккуратно положил на место.
На обратном пути Мышелов явственно услышал, как внутренний голос шепнул ему:
"Очень вовремя. Очень". Ощущение тревоги покинуло его так же внезапно, как пришло, и
Мышелов почувствовал себя немного неловко. В результате он запел непристойную
балладу собственного сочинения, в которой демоны и прочие сверхъестественные силы
высмеивались самым непотребным образом. Фафхрд добродушно подпевал.
Когда друзья добрались до дома, было еще не так темно, как они предполагали.
Заглянув к лошадям и убедившись, что о них позаботились, приятели принялись за
аппетитную смесь бобов, овсянки и зелени, которую жена крестьянина навалила им в
дубовые миски. Запивали все это они молоком из резных, дубовых же кубков. Еда
оказалась вполне приличной, домик внутри был чистым и опрятным, несмотря на
земляной пол и низкие потолочные балки, под которые Фафхрду все время приходилось
подныривать.
Семейство в общей сложности состояло из шести человек - отца, его такой же тощей и
высохшей жены, двух сыновей, дочери и все время бормотавшего что-то деда, из-за
крайне преклонных лет прикованного к креслу перед очагом. Наибольшее любопытство
друзей вызвали двое последних. Девочка была нескладная, как все подростки, однако в
движениях ее голенастых ног и худеньких рук с острыми локтями чувствовалась какая-то
дикая жеребячья грация. Она была очень застенчива и, казалось, в любую секунду может
выскочить за дверь и кинуться в лес.
Чтобы немного развеселить девочку и завоевать ее доверие. Мышелов принялся