 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
раскрытыми глазами смотрела, как заключенный в моем теле Анра неуклюже поднимает
связанные камни. Старик между тем взвалил меня, то есть мое новое никчемное тело на
плечо, взял несколько свертков и поднялся по короткой лестнице.
Мы пересекли внутренний дворик, усеянный срезанными розами, в котором толпились
надушенные, залитые вином друзья матери; они изумленно уставились на нас, и мы
вышли из дома. Стояла ночь. Нас уже ждали пятеро рабов с паланкином, куда и положил
меня старик. Последним, что я успела заметить, было нарумяненное лицо матери с
потеками от слез, которая выглядывала из приоткрытой двери...
Пандус вывел путников на верхний этаж, где они принялись бесцельно бродить по
лабиринту комнат. Нет нужды упоминать здесь о том, что, как им казалось, они видели в
темных дверных проемах и слышали за металлическими дверьми с массивными и
сложнейшими запорами, конструкцию которых они и не пытались постичь. Была там
страшно запущенная библиотека с высокими стеллажами: некоторые свитки в ней,
казалось, курились и дымились, словно папирусы и чернила, которыми они были
написаны, содержали в себе семена всесожжения; в углах библиотеки стояли штабеля
запечатанных ларей из зеленого камня и стопки позеленевших от времени медных
табличек. Были там и инструменты - такие, что Фафхрд даже не дал себе труда
предупредить Мышелова, чтобы тот к ним не притрагивался. В другой комнате стоял
жуткий звериный запах, на ее скользком полу они заметили клочья короткой и невероятно
толстой черной щетины. Но единственным живым существом, которое они узрели, был
безволосый зверек, выглядевший так, словно он в свое время пытался стать медвежонком,
и когда Фафхрд нагнулся, чтобы его погладить, тот скуля откатился в сторону. Была там
дверь в три раза больше в ширину, чем в высоту, а в высоту она едва доходила человеку
до колена. Было там окно, выходившее во мрак, но это не был мрак тумана или ночи, а
между тем он казался бесконечным; выглянув наружу, Фафхрд разглядел идущие вверх
проржавелые железные ступени. Мышелов размотал веревку на всю длину и выбросил ее
конец из окна, но крюк ни за что не зацепился.
Однако самым странным и вместе с тем неуловимым впечатлением, которое оставила в
путниках эта зловещая и пустая твердыня и которое усиливалось с каждой комнатой, с
каждым извилистым коридором, было ощущение какого-то архитектурного несообразия.
Казалось невероятным, чтобы такие опоры могли выдержать громадный вес каменных
полов и потолков, и друзья были убеждены, что тут существуют какие-то контрфорсы и
подпорные стенки - то ли невидимые, то ли существующие в совсем другом измерении,
как если бы замок Туманной Мглы еще не полностью всплыл из некоего невообразимого,
иного мира. Это ощущение усиливали и запертые двери, за которыми, казалось, не было
реального пространства.
Путники двигались такими сумасшедшими проходами, что, несмотря на ориентиры,
которые запечатлевались в их памяти, они совершенно потеряли чувство направления.
- Так мы никуда не придем, - в конце концов заявил Фафхрд. - Кого бы ни искали, кого
бы ни ждали - старика или демона, - мы можем для этого побыть в первой зале с большой
аркой.
Мышелов кивнул, они повернули назад, а Ахура добавила: - Хуже там, по крайней
мере, не будет. Клянусь Иштар, как верен был стишок старика! "Каждый покой - гнусно-
склизкое чрево, каждая арка - прожорливый зев! " Я всегда вчуже боялась этого места, но
никогда не думала, что найду такую запутанную берлогу с каменным мозгом и
каменными когтями.
- Они никогда не привозили меня сюда, - продолжала свой рассказ Ахура, - и с той
ночи, как я покинула дом, находясь в теле Анры, я была живым трупом, который можно
где угодно оставить и куда угодно забрать. Думаю, они убили бы меня, по крайней мере
настал момент, когда Анра точно сделал бы это, но его телу нужен был обитатель, да и
моему телу тоже, когда он покидал его - Анра умел возвращаться в собственное тело и
передвигаться в нем, когда был неподалеку от земель Аримана. В таких случаях меня чем-