 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
был здесь, а не за полконтинента отсюда, в Ланкмаре - а то и еще дальше, если Северянин
последовал своим туманным планам и отправился посетить свою родину. По крайней
мере, было бы с кем выпить - или даже устроить бурную ссору, которая была бы просто
освежающей после семидесяти двух часов, в течение которых не было ничего, кроме
молчаливых слуг, погруженных в транс волшебников, вареных грибов и непробиваемого
хладнокровия мягкого голоса Гваэя.
Кроме того, оказалось, что все, что нужно было Гваэю - это могучий рубака,
способный устранить угрозу нападения того воина, которого, по слухам, Хасьярл нанял
столь же тайно, как сам Гваэй провез в Квармалл Мышелова. Будь Фафхрд здесь, он мог
бы послужить Гваэю своим мечом, а у Мышелова появилась бы лучшая возможность
подсунуть принцу свои магические таланты. То единственное заклинание, что лежало в
мешке. Серый получил от Шильбы в обмен на рассказ об Извращениях Клуто. Оно
навечно создало бы Мышелову репутацию архимага, обладающего смертоносной силой; в
этом Мышелов был уверен.
Он очнулся от своих раздумий и увидел, что рабыня Ививис стоит перед ним на
коленях - сколько времени она так стояла, он не знал - и протягивает ему поднос черного
дерева с приземистым каменным кувшином и медным кубком.
Она стояла, подогнув под себя одну ногу; другая нога, отставленная назад, словно в
фехтовальном выпаде, натягивала короткий подол зеленой туники, а на вытянутых руках
покоился поднос.
Ее стройное тело было очень гибким, девушка без усилий сохраняла эту трудную позу.
Тонкие прямые волосы были бледными, как и ее кожа - и то, и другое какого-то
призрачного цвета. Мышелову пришло в голову, что она будет очень хорошо смотреться в
его чулане, например, прижимая к груди ожерелье из больших черных жемчужин, которое
Мышелов обнаружил позади полированной мраморной статуэтки в одной из ниш Гваэя.
Однако девушка преклонила колени так далеко от Мышелова, как только могла, чтобы
дотянуть до него поднос, и опустила глаза как нельзя более скромно, даже не поднимая
ресниц в ответ на любезные нашептывания Мышелова - а такой подход казался ему в тот
момент наиболее соответствующим.
Он схватил кувшин и кубок. Ививис в ответ еще ниже опустила голову, потом
неслышно скользнула прочь.
Мышелов налил себе на высоту пальца кроваво-красного, густого, как кровь, вина и
сделал маленький глоток. Аромат был смутно сладким, но с горьковатым привкусом.
Серый заподозрил, что вино было сделано из алых грибов.
Черные и белые шашки с шуршанием скользили по доске, повинуясь пристальным
взглядам Гваэя и старца. Бледные язычки пламени факелов сгибались под
усиливающимся прохладным ветерком, а рабы у вентиляторов, их босые ноги с
вывернутыми внутрь ступнями на кожаных ремнях, и сами огромные невидимые лопасти
на тяжелых осях бесконечно шептали: "Квармалл... Свод и пол - вот Квармалл... Все это -
Квармалл... "
В таком же обширном помещении на много уровней выше, но все еще под землей - в
комнате без окон, где факелы горели более ярким и красным пламенем, хотя этот свет
терялся в едком туманном дыму благовоний, так что и здесь в итоге царил подавляющий
полумрак - у края стола сидел Фафхрд.
Обычно Фафхрд был чудовищно спокойным человеком, но теперь он нервно ударял
кулаком по ладони и был, готов признаться самому себе, что ему хочется, чтобы Серый
Мышелов был здесь, а не в Ланкмаре, или в пустынях Восточных Земель.
У Мышелова, думал Фафхрд, хватило бы терпения, чтобы разгадать все загадки и
понять извращенное поведение этих, зарывшихся под землю жителей Квармалла.
Мышелов, может быть, легче перенес бы отвратительное пристрастие Хасьярла к пыткам,