 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
полудня.
- Гораздо легче превратить в вечность ночь, которая длится восемнадцать часов, -
заметил Мышелов.
- Мы скакали за луной сквозь глубины моря, - задумчиво произнес Фафхрд.
- Твоя девушка пыталась заставить тебя спуститься вниз? - внезапно спросил
Мышелов.
Фафхрд кивнул. - Пыталась.
- Моя тоже. А это не такая уж плохая идея. По ее словам, эта вершина дурно
попахивает. Однако похоже, что камин забит снегом. Подержи меня за ноги, пока я
свешусь и посмотрю. Да, плотно забит до самого низа. Итак?..
- Мышелов, - почти мрачно сказал Фафхрд, - существует путь вниз или нет, я должен
подняться на Звездную Пристань.
- Ты знаешь, - ответил Мышелов, - я сам начинаю находить кое-что в этом безумии. И
кроме того, на восточной стене Звездной Пристани может быть легкий путь к этой
роскошной на вид Долине Разлома. Так что давай использовать на полную катушку те
жалкие семь часов дневного света, что у нас остались. День - это явно не та штука, из
которой можно сделать вечность.
Подъем на уступы Лика был одновременно и самым легким и самым тяжелым из всех
восхождений. Уступы были широкими, но некоторые из них, сильно скошенные наружу,
усыпали обломки сланца, при малейшем прикосновении сыпавшиеся в бездну. То тут, то
там попадались короткие поперечные расселины, которые приходилось преодолевать,
цепляясь изо всех сил за края тонких трещин, причем иногда приятели видели только на
руках.
К тому же усталость, и холод, и даже головокружительная слабость наступали на этой
высоте гораздо быстрее. Друзьям часто приходилось останавливаться, чтобы перевести
дух и согреться. У задней стены одного широкого уступа - по мнению Фафхрда, правого
глаза Звездной Пристани - путникам пришлось потратить некоторое время и сжечь в
жаровне все оставшиеся смоляные шарики, частично для того, чтобы разогреть еду и
питье, но в основном чтобы согреться.
Время от времени им казалось, что усилия прошлой ночи тоже ослабили их
выносливость, но затем воспоминания об этих усилиях возвращались и рождали в друзьях
новые силы.
А еще были внезапные предательские порывы ветра и непрерывный, хотя и меняющий
свою силу, снегопад, который то скрывал вершину, то позволял ясно ее видеть на фоне
серебристого неба; широкий, белый, выгибающийся наружу край Шапки теперь
угрожающе нависал над самыми головами - такой же точно снежный карниз, как был в
седловине, только теперь путники находились с другой, опасной его стороны.
Иллюзия того, что Звездная Пристань - это мир, существующий отдельно от Невона в
заполненном снегом пространстве, становилась все сильнее.
Потом небо сделалось голубым, и приятели почувствовали, как солнце пригревает им
спины - они наконец поднялись над снегопадом - и Фафхрд указал на крошечную щелку
яркой синевы у края Шапки - щелочку, которая едва виднелась над следующим скалистым
бугром, украшенным снежными разводами, - и воскликнул:
- Это верхняя часть Игольного Ушка! При этих словах что-то упало в сугроб рядом с
ним, и послышался приглушенный звон металла о камень, а в снегу осталось вертикально
торчать подрезанное под тетиву и оперенное древко стрелы.
Мышелов и Фафхрд нырнули под защиту ближайшего выступа как раз в тот момент,
когда вторая и третья стрела со звоном ударились о голый камень, на котором друзья
только что стояли.
- Гнарфи и Кранарх опередили нас, черт бы их подрал, - прошипел Фафхрд, - и