 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Как только массивная дверь затворилась, щелкнул язычок замка и звякнул вынутый с
той стороны золотой ключ, Рита, подойдя к ночному столику, подвигав немного щеками,
плюнула в ночное питье и стала следить, как пузырчатый плевок медленно оседает на
дно. "Эх, будь у меня хоть несколько волосков", - с яростью подумала она, но в комнате
не было ничего мехового или шерстяного, а ее саму утром тщательно выбрили.
Она вынула пробку из самого соблазнительного хрустального графина и, время от
времени грациозно отпивая глоточек, принялась осматривать спальню, обшитую
панелями из редких пород дерева, привезенного из Восьми Городов, а также находящиеся
в ней еще более редкие сокровища. Дольше всего она простояла у тяжелого золотого
ларца, полного ограненных, но неоправленных драгоценных камней - аметистов,
аквамаринов, сапфиров, гагатов, топазов, огненных опалов, рубинов, кимпи и ледяных
изумрудов, которые сверкали и переливались, словно осколки радуги.
В одном углу она увидела вешалку с женскими платьями, сшитыми на очень высокую
и худую особу, и рядом, как ни странно, стойку с вороненым оружием.
Довольно долго Рита разглядывала полки с фигурками из дутого стекла и наконец
выбрала, по ее мнению, самую изящную и дорогую - нет нужды говорить, что это была
фигурка стройной девушки в сапогах, коротенькой курточке и с бичом в руке. Рита
смахнула фигурку с полки, и та вдребезги разбилась о натертый пол, а бич превратился и
вовсе в пыль.
Что они могут сделать с ней такого, чего до сих пор не было в их планах? - спрашивала
она себя со скупой улыбкой на губах.
Затем, забравшись в постель, Рита вытянулась во весь рост и стала нежиться,
наслаждаясь мягкими прикосновениями тонких льняных простыней к ее бритым
конечностям, телу и голове и время от времени выливая из хрустального графина
несколько капель нектара себе в рот, которому шутки ради она придала высокомерный
изгиб. Черт побери, она будет пить до последнего мига, чтобы стать мертвецки пьяной! И
тогда пусть Саманда и Глипкерио сколько угодно терзают ее бесчувственное тело и
отключившийся мозг, если, конечно, им это понравится...
13
Мышелов ехал в паланкине, откинувшись чуть набок; хвост передней крысы-
носильщика находился на почтительном расстоянии в руку от его лица. Мышелов
обратил внимание, что, не покидая пятого этажа, они добрались до широкого коридора, в
котором неподвижно замерли копейщики и куда выходило тринадцать забранных
тяжелыми шторами дверей. Первые девять штор были бело-серебряные, следующая -
черно-золотая и последние три - бело-золотые. Несмотря на усталость и радостное
чувство безопасности, Мышелов на протяжении всего пути был настороже, подозревая,
хотя и не совсем всерьез, что Скви или лорд Незаметный могут установить за ним
слежку; кроме того, не следовало забывать о Гристе, который мог обнаружить в
ватерклозете какую-нибудь улику, невзирая на весь артистизм, с каким Мышелов
проделал свою неприятную работу. Время от времени он замечал крыс, быть может,
следивших за его паланкином, но все они раньше или позже сворачивали в какое-нибудь
из ответвлений лабиринта коридоров. Последними его ленивые подозрения пробудили две
стройные крысихи в черных шелковых плащах, капюшонах, масках и перчатках, но и те,
не взглянув на него, скрылись под ручку за черно-золотыми шторами, явно перемывая
кому-то шепотом косточки.
Его паланкин остановился у следующей двери, третьей от конца. Выходило, что Скви
и Сисс выше рангом, чем Григ, но Григ выше, нежели лорд Незаметный. Это было не
вредно знать, хотя именно такое впечатление и сложилось у Мышелова на Совете.
Несколько мгновений он продолжал сидеть, потом встал, опираясь на жезл и немного