 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
повеселел, а блондинки за соседним столиком так похорошели, что Борис сдвинул свою
феску на затылок и стал раскачиваться, чтобы пригласить одну из них на танец.
Но только он привстал со стула, как дорогу ему преградила темная фигура в маске:
-- Куда вы так торопитесь? Тысяча и вторая ночь только начинается. И луна еще не
взошла.
Ноги незнакомца обтягивало черное шелковое трико, с плеч спадал красный полуплащ,
на голове торчали маленькие рожки, а из-под полуплаща выглядывал задорный хвостик.
Незнакомец вежливо поклонился, жестом приглашая Бориса на танец.
Полагая, что это обычная маскарадная провокация, где рекомендуется осторожность,
президент дома чудес попробовал отшутиться:
-- Знаете, с чертями танцевать скучно. Вот если б не черт, а чертовка...
Незнакомец опять церемонно поклонился, как хороший слуга, подчиняющийся
требованию своего господина. Красный полу плащ распахнулся, черное шелковое трико
шло до самого горла, и по волнам этого трико зарябили электрические блики. Да такие
блики, да на таких волнах, что у инженера человеческих душ по спине сразу пробежал
электрический ток.
Это был не черт, а самая настоящая чертовка с чертовски хорошими формами. Трико
было настолько откровенное, черные груди такие упругие и горячие, а танцевала
незнакомка столь вызывающе, что маскарадная мистификация становилась доводы ю
интересной. Но маска была такая, что ничего не разберешь.
Когда они танцевали мимо стола Миллеров, незнакомка кивнула на Нину, одетую в
белое газовое платье, и пренебрежительно уронила:
-- Фу, агитпроповская богородица. Вы за ней, кажется, ухаживали?
-- Да, немножко -- я начал писать роман и думал исполь-"овать Нину в качестве
модели.
-- А что это за роман?
-- Об идеальных людях нового типа -- гомо совьетикус. -- Ну и как, получается?
-- Ничего не получается -- модели ведут себя не по плану. После танца маска села с
Борисом за его столик и усмехнулась:
-- Поскольку я послала вам приглашение, я должна следить, чтобы вы не скучали.
Вела она себя в полном соответствии со своим костюмом -как черт, вцепившийся в
грешную душу. Хотя Борис был полностью уверен, что это какая-то провокация, но чем
больше он присматривался к провокационным формам в черном трико, тем больше ему
хотелось выяснить, чем все это кончится.
Мимо протанцевала Нина, но не со своим кавалером, а с папой. Потом папа запыхался
и отдыхал с Нининым кавалером, а Нина танцевала с Серафимом Аллилуевым, который
уже давно жаловался, что он безнадежно влюблен в нее. Теперь же Нина даже посадила
его за свой столик.
-- Так это, значит, герои вашего романа -- гомо совьети-кус, -- сказала замаскированная
чертовка. Как настоящая грешница, недолюбливающая святых дев, она презрительно
фыркнула: -- Посмотрите, как этих хлыстов тянет к их хлыстовской богородице.
-- Каких хлыстов? -- Их там целых три. А кто это -- угадайте сами. Ведь это вы
пишете роман, а не я. Кстати, это в точности, как в Ни-ниных стишках: "Изо всех
невозможно-возможных возможностей -- ты всех невозможней -- и всех милей! "
Судя по всему, эта чертовка была молода, хороша, остроумна, распространяла вокруг
себя запах тонких духов и твердо решила разыгрывать свою роль до конца. Даже после
окончания маскарада, отцепив в гардеробе хвост и рожки, маску она все-таки не сняла.
Когда они садились в машину незнакомка вдруг показала на повисшую в небе луну:
-- Смотрите, луна уже взошла. И какая полная. Говорят что в полнолуние некоторые
люди сходят с ума. Может быть, и я тоже сошла с ума, что еду с вами.
-- Куда вас везти? -- спросил он. -- Куда хотите.
Чтобы положить конец провокациям, он предложил: -- Тогда поехали ко мне?