 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Когда-то в 20-х годах на окраине Ростова, в Нахичевани, жила дружная пожилая пара
скопцов, Никифор Захарович и Аграфена Демидовна. Они принадлежали к небольшой
колонии секты скопцов, которые остались в Нахнчевани еще от царского времени. Это
были простые люди, которых соседи уважали за их трудолюбие и готовность помочь
ближнему.
Никифор Захарович держал пасеку и угощал соседских детишек медом, а про
Аграфену Демидовну говорили, что у нее золотые руки и что дом у них -- полная чаша. В
этом доме не хватало только одного -- детей.
Поэтому на старости лет Никифор Захарович и Аграфена Демидовна решили взять себе
приемного ребенка. Тогда, после революции и гражданской войны, в детдомах было
полно всяких детей. Они просто пошли в детдом и выбрали себе там подходящего
мальчишку с рыжими вихрами. По документам малыш был круглым сиротой по имени
Остап Ос-тапович Оглоедов.
Маленький Остапка прижился в доме скопцов, и они полюбили своего приемного
сына. Но однажды, искупав Ос-тапку в корыте, мать сказала отцу:
-- А ты знаешь, Никифор Захарыч, наш Остапка-то того... обрезанный.
-- Ну и что? С людьми всяко бывает. -- Да, но ведь в Ростове полно евреев... -- Что
ты, Аграфена Демидна. Ведь он на еврея совсем не похож. Да и фамилия у него русская.
-- А может, он не чистый еврей, а того... с прожидью? -- Кто это знает? -- развел
руками Никифор Захарович. -Пущай это Господь Бог решает.
Когда мальчик немного подрос, он совсем забыл про детдом и стал задавать всякие
вопросы. Чтобы не рассказывать сказки про аиста, приемные родители сказали Остапке,
что его подбросили бродячие цыгане, которые оставили его на пороге их дома. В Ростове
было много цыган, которым приписывали всякие трюки, и Остапка поверил этому.
Когда Остапка пошел в школу, он даже гордился этим и говорил, что он цыган. Но
потом мальчишки стали смеяться:
-- Какой ты цыган, коли ты обрезанный! Когда Остап достиг юношеского возраста, он
стал подозревать, что с ним что-то не в порядке: хотя сам он вырос огромного роста,
больше всех своих сверстников, но половые
-органы у него остались маленькие, как у ребенка. А мальчишки, когда их водили на
общие медицинские осмотры, конечно, посмеивались:
-- Эй, ты, гермафродит! В душе Остап стал стесняться сначала мальчишек, а потом и
девчонок. А внешне, чтобы компенсировать этот недостаток, он стал выкидывать в школе
такие замысловатые фокусы, что вскоре приобрел себе двойную славу: первого хулигана -
- и первого труса.
Вскоре и приемные родители заметили, что с Остапом что-то не в порядке. Парень он
был довольно смышленый и сообразительный, но в школе учился плохо. Вся его
сообразительность шла на какие-то хитрости. И если он что-то делал, то всегда искал
какие-то окольные пути.
-- Ох, чуяло мое сердце, -- вздохнула Аграфена Демидов-на. - Хотя рожа у него и
русская, но душа, вэй, вэй, еврейская. Потому он и рыжий.
Потом в доме старого пасечника, который всю жизнь славился своей честностью,
несколько раз появлялась милиция с обысками. Когда Остапа в конце концов арестовали
и посадили в труддом для малолетних правонарушителей, Ники-фор Захарович печально
покачал головой:.
-- Ну вот, значит, Господь Бог так и рассудил. Это нам за наши грехи.
-- Это не наши грехи, а чужие грехи, -сказала Аграфена Демидовна. - А мы за них
расплачиваемся. Потому про рыжих и говорят, что Бог шельму метит.
Так или иначе, но с тех пор потерялся след Останов на улицах Ростова. И ничего о нем
приемные родители больше не слышали. Остап опять стал сиротой.
Через несколько лет след Остала нашелся на улицах Ленинграда. Он учился в