 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
нисколько не мешало.
Чтобы не возиться с этим сумасшедшим, его просто отпустили на волю. После такого
чуда Зарем решил, что ему помог Бог, и повесил себе на шею крестик.
Как это ни странно, но мания преследования нисколько не мешала шахматной игре
Зарема. Хотя и немножко помешанный, он по-прежнему оставался гроссмейстером СССР
по шахматам. А особенного мастерства он достигал, в сеансах одновременной игры
вслепую.
Зарем садился спиной к тридцати игрокам. Перед ними были шахматные доски, а у
Зарема -- ничего. Они по очереди
называли ему свой ход, а он по памяти отвечал им своим ходом, сохраняя в голове, как в
хорошем компьютере, меняющиеся комбинации на всех тридцати досках. Для этого
нужно было иметь сверхчеловеческую память и невероятные комбинационные
способности. Так он играл -- и выигрывал.
Однако других заработков, кроме славы, шахматная игра дает мало. Поэтому
некоторые учреждения, где директорами сидят шахматные болельщики, подыскивают для
талантливых шахматистов какую-нибудь подходящую работу -- синекуру.
Поскольку начальник агитпропа был заядлым шахматным болельщиком, он считал
своим долгом, чтобы Зарем работал в системе агитпропа, и несколько раз устраивал его на
всякие хлебные места вроде должности литературного негра на радио "Свобода". Но
каждый раз Зарем вскоре куда-то исчезал.
-- В чем дело? -- спрашивали его.
-- Да, знаете, за мной следят... -- Кто?
-- Американцы... Но я все знаю... -- Что вы знаете?
-- Все... -- Он молча поворачивался и уходил. В результате жил Зарем довольно бедно,
нередко ночевал на скамейке в парке и частенько бывал просто голоден. Но вместе с тем
Зарем был до щепетильности честен, одевался скромно, но чисто, хотя некоторые и
утверждали, что он стирает свои рубашки в Москве-реке.
Иногда сотрудники агитпропа приглашали Зарема поужинать. Он сосредоточенно
болтал ложкой в супе, крошил. котлету вилкой, словно разыскивал там ЧТСУ-ТО, и все
время косился по сторонам. -- Почему вы не едите? -- удивлялся хозяин. Зарем смущенно
опускал глаза в тарелку:
-- Да вы же сами знаете... -- Что?
-- Ах, лучше уж я пойду... - вздыхал Зарем и уходил из-за стола голодный.
Он мог вслепую разобраться в любых шахматных комбинациях, но в окружающей
жизни он иногда разобраться не мог. Иногда ему казалось, что кругом него что-то не в
порядке, что за ним постоянно шпионят американцы, чтобы опять сделать ему какую-то
пакость.
Помимо всего прочего Зарем еще вступил в какую-то секту катакомбных христиан и
аккуратно ходил на собрания своей общины, где они обсуждали пути спасения
человеческой души и всего грешного мира.
Из-за этого спасения мира Зарем однажды чуть сам не попал в беду. Когда его вызвали
в военкомат для очередной перерегистрации, он вдруг заявил, что он отказывается от
военной службы.
-- Почему? -- удивился военком. -- По религиозным соображениям, ответил Зарем.
Такой ответ военком слышал первый раз в своей жизни. Он долго перезванивался по
телефонам. Потом Зарема посадили в машину и повезли. Когда его привезли в Главное
управление КГБ, он был уверен, что теперь его поведут в подвал, где тюрьма. Но его
посадили в лифт и повезли на самый верхний этаж.
Там за столом сидел человек с такой большой маршальской звездой на погонах, какие
Зарем видел только на картинках, и с таким количеством орденов, какого он не видел
даже на картинках. Когда Зарем посмотрел в лицо этого человека -бледное, с рыжеватыми
волосами и зеленоватыми глазами, -- ему показалось, что перед ним в мундире КГБ сидит