 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
свои деньги, которых у него никогда нет. -- Неужели этот сын Остапа Бендера был
полковником?
-- Да... Радиополковник. Он пишет скрипты от имени какого-то мифического
полковника.
-- Я рассчитывал попасть в Москву к Новому году, -продолжал инструктор агитпропа. -
Но поезд опоздал, и пришлось встречать Новый год на заплеванном вокзале.
-- Нехорошая примета, -- покачал головой неохристианин. - Как Новый год встретишь -
- так и весь год будет. Все будет шиворот-навыворот. Я это на себе проверил.
-- Не каркай под руку, как ворона. У меня есть один родственник, который начал с вот
таких примет, а потом стал уверять, что и черти тоже существуют.
-- Конечно существуют, -- согласился Серафим. - Было бы болото, а черти всегда
найдутся.
После обеденного перерыва начались прения по докладам. Большинство работников
радио "Свобода" уселись подальше от президиума и, подремывая с открытыми глазами,
принялись мирно переваривать содержимое своих желудков. Некоторые пошли на
галерку, где можно спать с закрытыми глазами. А активисты записались выступать в
прениях. Самьм активным был Остап Оглоедов.
Выйдя на трибуну, Остап, как полагается работникам умственного труда, слегка
сстулился под тяжестью своих мыслей. Потом он гордо тряхнул своей львиной гривой.
Стригся он раз в год, что придавало ему творческий вид и сводило с ума некоторых
женщин. Подобно библейскому герою, у которого вся сила была в волосах, он повел
лапой по своей рыжей шевелюре, как по источнику вдохновений, и затем приступил к
делу.
Говоря со сцены, Остап был подлинным артистом. Он играл лицом, голосом, жестами,
чем угодно. Он говорил горлом, носом и, как чревовещатель, желудком. Объектом своего
выступления он избрал модерннстический формализм в искусстве и попутно рассказал
несколько сальных анекдотов. Это разогнало скуку в аудитории, и Остапу дружно
аплодировали.
Покончив с выступлением, Остап вышел отдохнуть в коридор и наткнулся на Бориса
Руднева.
-- Знаешь последний анекдот? -- сказал Остап. -- Звери в зоопарке собрались и тоже
обсуждают формалистические уклоны в искусстве. В общем, постановили сделать
выговор следующим товарищам: воробьям -- как безродным космополитам, жирафам -за
технический конструктивизм, а павианам -- за голый формализм. Здорово?
-- Забавно, -- согласился Борис. Рядом с ними за маленьким столиком сидела
миловидная девушка в накинутой на плечи меховой шубке. Она регистрировала
участников конференции и давала справки. В таких случаях на это место обычно садят
цветочек, который покрасивее.
-- Это наша монна Нина, -- подмигнул Остап. -- Нравится? "Если она накинула шубку,
наверно, фигура плохая, -автоматически подумал Борис. - Или еще что-нибудь не на
месте".
Словно угадав его мысли, девушка встала, прошла в зал заседаний и через минуту
вернулась. Фигура у нее была прекрасная, и все остальное было не только на месте, но и в
приятном изобилии.
-- Сейчас мы это оформим, -- шепнул Остап. - Нина, познакомьтесь -- это Борис
Руднев.
Вопреки всем правилам вежливости монна Нина продолжала сидеть, не поднимая глаз
от бумаг. Но Остап не сдавался:
-- Нина, это тот самый Руднев, который написал "Душу Востока".
Монна Нина молчала, словно она глухонемая, и делала вид, что она очень занята
своими бумагами. На ее лице играла тихая мечтательная улыбка. Как у "Монны Лизы",