 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
сладко зевнула. -- Ну что ж, хорошего понемножку. Пошли домой!
Иногда после работы Борис заезжал на радио "Свобода" и провожал Нину домой. В
переулке Энтузиастов было, как всегда, тихо и пустынно. За крышами домов
громоздились закатные облака, как сказочные горы, за которыми начинается страна грез.
От остывающей земли, от запаха Нининых волос, от облаков в небе -ото всего этого
исходил далекий манящий зов.
Борис чувствовал себя небожителем и парил в перманентном блаженстве, по ту
сторону добра и зла. Он раскинул руки и потянулся, словно собираясь взлететь. Потом его
руки, как два больших и ласковых крыла, сомкнулись вокруг Нины. Да так, что у нее
захватило дыхание.
-- Тише, ты, -- прошептала она, Ты меня раздавишь. -- Эх, хорошо быть любимцем
богов, - сказал он.
-- Вот это-то и плохо, что ты любимец богов. Боюсь, что мы с тобой классово чуждый
элемент.
-- Теперь бесклассовое общество. -- Я не шучу, - шептала она. -- Я совершенно
серьезно. -- А что такое?
-- Если ты любимец богов, то таких, как я, боги не любят. -- Почему?
-- Я боюсь, что я немножко ведьма. -- А это мы сейчас проверим. Говорят, что ведьмы
не могут любить. А. ты меня любишь?
-- Да, кажется... немножко. -- Ну и прекрасно, -- решил любимец богов. - Тогда ты
будешь моя любимая ведьма. Это даже интересно.
Чтобы проверить, ведьма Нина или нет, Борис прислонял ее около каждого дерева и
целовал. Целовалась она вполне прилично. Только почему-то все время косила глазами
по сторонам. Только они прислонились у следующего дерева, как Нина вздрогнула и
отскочила в сторону.
В вечерних сумерках маячила унылая фигура Акакия Петровича. Нина недовольно
фыркнула:
-- А ты что здесь бродишь?
Папа виновато понурил голову и юркнул в калитку. -- Это он меня караулит, --
объяснила Нина. - Боится, чтобы я тебя не испортила.
В душе Нины совмещались детская мечтательность и холодная деловитость, приятное
целомудрие и еще более приятное бесстыдство, неуверенность в одном и бесконечная
самоуверенность в другом. Сегодня она, потупив очи, щебечет, что выйдет замуж за
самого распростецкого Ваньку и пойдет за ним на край света. А завтра уверяет, что она
замуж не-выйдет, а станет карьеристкой. Потом опять передумает:
-- Нет, лучше я буду блудничать.
-- Что-то я твоего блуда не вижу, - заметил Борис. -- Вот это и хорошо, что не видишь,
улыбнулась любимая ведьма.
В ее голосе искрилась такая самоуверенность, словно все мужчины лежат у ее ног, как
голодные крокодилы. Потом она начинала ласкаться к Борису и приговаривала:
-- Мой маленький, мой мышоночек, мой глупенький. И зачем ты только меня, дрянь
такую, полюбил.
Влюбленные с серьезными намерениями, чтобы подчеркнуть свою серьезность, любят
ходить в музеи. Наверно, поэтому и Нина с Борисом тоже пошли в Музей революции
имени Ленина, тот, что у входа на Красную площадь.
В стеклянных ящиках лежали реликвии Октябрьской революции. Вот черное драповое
пальто Ленина, старенькое и ку-цое, ростом как на мальчика. На пальто аккуратно
отмечены маленькие дырочки -- не от моли, а от пуль Доры Каплан. Тут же рядом, на
специальной дощечке с надписью, одна из этих пуль величиной с горошину, извлеченная
из тела Ленина. В соседней витрине трехкопеечная красная ручка, какими обычно
пользуются школьники младших классов. Этой ручкой Ленин подписывал первые
декреты советской власти.