 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
-- Там его сестра живет. -- Сестра-а? -- удивился Борис, вспоминая высокую красивую
женщину в форме генерала НКВД, - Зинаида Генри-ховна?
-- Да, Гершелевна. Кукушкины яйца князя Шаховского. А теперь тоже княгиня
Сибирская.
-- А что же она никогда не показывается? -- У нее с нервами не в порядке. Вот она и
сидит одна взаперти.
-- А что с ней такое? -- Ах, старая дева. Наверно, от этого, -- фыркнула Нина и стала
деловито объяснять, как старые девы психуют и сходят с ума, потому что они не вышли
вовремя замуж.
Однажды, когда все сидели на веранде, наверху вдруг раздался грохот, словно с силой
захлопывают дверь. Затем пронзительный женский вопль:
-- А-а-а... Опять за мной приехали! Все насторожились, а князь Сибирский вздрогнул
и на- i хмурился.
-- 0-о-ой, никуда я не поеду! - несся сверху истерический крик. -- Лучше вы меня сразу
убейте!
Князь Сибирский и Акакий Петрович переглянулись и торопливо пошли на второй
этаж. За ними тяжело поползла Милиция Ивановна. Было слышно, как мужчины стучат в
запертую дверь, а Милиция Ивановна уговаривает:
-- Зиночка, душечка, это мы. Открой! -- А почему там черный ворон стоит? кричал
голос из-за двери. -- Вон он, под самым окном... С черной звездой...
-- Какой там ворон. Это мы. Успокойся.
-- Нет, не обманете. Я эту черную звезду никогда не забуду. Это 13-й отдел. Опять
посадят меня туда -- в специзолятор.
-- Зиночка, это тебе только кажется. Не волнуйся. -- Нет, нет, на этом белом вороне, с
черной звездой, он самый и ездит.
-- Кто ездит? -- Он... Красный папа... Великий инквизитор... -- Зиночка, это не
инквизитор, а я, успокаивал сестру князь Сибирский.
-- Нет, лучше сразу умереть, чем опять туда... Ы ад... среди сумасшедших... Дайте мне
скорее яду!
Затем раздались шум падающего тела, клокочущий хрип и звуки приглушенной
борьбы,, словно держат бьющегося о пол эпилептика. Через некоторое время Акакий
Петрович подламывающейся походкой спустился вниз и со смущенным видом взял
Бориса под руку:
-- У меня к вам маленькая просьба. -- И он направился к белой автомашине Бориса,
которая стояла рядом с домом.
-- Куда, -- спросил тот, нажимая на стартер. -- В аптеку? -- Нет, поезжайте прямо.
Видите ли, с сестрой нашего хозяина получился нехороший припадок. С ней это и раньше
бывало. Но сегодня это получилось, когда она увидела вашу машину под окном. Она
приняла ее за черного ворона,
знаете, такие специальные машины КГБ. Ее двадцать лет мариновали по самым страшным
специзоляторам. А у таких людей нервы, знаете, того...
-- Но ведь когда-то она сама была генералом в ЧК -- ГПУ -НКВД, -- сказал Борис, --
Сама людей расстреливала. Вот и получается, что отольются кошке мышкины слезки.
-- Да, конечно, -- согласился Акакий Петрович, -- Она всегда была немножко
психопатка. А ее засунули в специзолятор -- среди настоящих сумасшедших. Она говорит,
что это хуже, чем дантовский ад. Вот она и вышла оттуда полу сумасшедшей. Она и
сейчас под наблюдением КГБ. Она уверяет, что теперь там орудуют какие-то черти &
белых халатах вроде докторов. И они
порекомендовали ей писать мемуары, чтобы выздороветь. Но писать только правду.
Говорят, что правда лечит. Вот она теперь тоже сидит и пишет.
Но об этом пронюхали американские журналисты. Все такие шустрые еврейчики. Они
сразу учуяли, что она тоже немножко еврейка, ну и давай ее мутить, обещают ей золотые