 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
жиж. Или этакий перекос в мозгах -- параллакс. Снаружи человек вроде нормальный, а
внутри он-чистый псих.
Монна Нина вступилась за свою подругу: -- Остап Остапович, знаете, что говорят о
любви поэты: "Ихо всех невозможно-возможных возможностей -- ты всех невозможней -
- и всех милей! "
-- Знаю я этих поэтов, -- ворчал Остап. - Вон Серафим Аллилуев уже. сидит в дурдоме.
Это потому, что все модер-ные поэты -- шизофренники. У них мозги разждженные, а
личности расщепленные. Вот эти жидкие мозги болтаются в i этой расщелине туды-сюды,
как масло в маслобойке, и получаются стихи. Рифма вроде есть, а смысла "какого, просто
бред сумасшедшего. Поэтому Лев Толстой и говорил, что поэзия -- это самый дурной и
неудобный способ выражать свои мысли.
Писатели и поэты уверяют, что любовь -- это вещь иррациональная. Так вот и Лизина
любовь. Лиза знала Котика давным-давно и не обращала на него ни малейшего внимания.
А теперь Лизина любовь вдруг вспыхнула, как засорившийся примус.
Вцепившись в своего суженого волчьей хваткой, Лиза трепала его и так и этак,
прижималась к нему щечкой и всячески демонстрировала свои нежные чувства. А князь
Горе-мыкин от свалившегося на него счастья только виновато улыбался и беспощно
пожимал плечами. Правда, иногда, словно вспоминая что-то, он нервно вздрагивал и
подпрыгивал, как сверчок на горячей печке.
Свадьба князя Горемыкина и французской Лизы подготовлялась с княжеским размахом
-- приглашали всех встречных и поперечных. Нина честно помогала своей подруге: она
обходила всех сотрудников, просила расписаться в списке приглашенных и, когда человек
расписывался, говорила:
-- Да, подбросьте-ка деньжат на вьшивон и закусон. И не забудьте принести Лизе
хороший подарок. Когда очередь дошла до Остапа, тот взвыл:
-- Хотя я сам халтурщик, но даже я на халтуру не женился. А эти разбойницы еще и
приданое с людей сдерут!
За день до. свадьбы Лиза позвонила по телефону Борису Рудневу и попросила, чтобы
он отвез ее на свадьбу на своей машине и сдал ва руки жениху.
-- Не могу, -- ответил Борис. -- Я занят. -- Поскольку все это с твоего, так сказать,
благословения, - В голосе Лизы послышалось что-то вроде грусти, -- В общем, если
хочешь, ты можешь иметь право первой брачной ночи...
-- Ну, это уж слишком того... по-французски... -- Не бойся, -- насмешливо пропела
Лиза. -- Мой брак с Котиком -- это брак не простой, а специальный. И твой Котик ничего
не теряет. Если хочешь, я могла бы приехать к тебе сразу после свадьбы...
-- Спасибо. С меня хватит и того, что было. Хорошего по-немножку.
-- Хотя и говорят, что ведьмы не могут любить, - печально сказала Лиза, -- но я тебя,
кажется, немножечко любила.
-- Эх, дешево ты отделался... Ведь мое счастье -- это несчастье для других. Да, кстати,
берега тот амулет против ведьм, который я тебе подарила... Может быть, он тебе еще
пригодится...
В воскресенье Остап Оглоедов сидел дома и читал газету. Потом он устало зевнул и
нажал на
радиоприемнике кнопку, настроенную на волну радио
"Свобода".
"... Во имя Отца и Сына и Святого Духа... "-раздалось из радиоприемника.
По комнате плыло торжественное хоровое пение. Да еще на церковнославянском
языке. Остап удивленно посмотрел на свою жену:
-- Хм, из какой же это-оперы? "„. Во имя Отца и Сына, и Святого Духа
венчается раб Божий Константин рабе Божией Елизавете... Господи, Боже наш, славой и
честью венчай их... "
-- Гос-споди Бож-же мой! -- прохрипел Остап. -- Так ведь это ж женят Котика и