![]() ![]() ![]() Роман СВЕТЛОВ
ЛЕГЕНДА О ТЕВТОБУРГСКОМ ЛЕСЕ
Предопределенность есть, и о ней знаешь. То ли я услышал где-то два эти слова:
"херуски" и "Тевтобург", то ли они сами пришли мне в голову, но я несколько дней не мог
обрести покой. Мне не пришло на ум листать справочники, значит, тревога была не
слишком сильной. Но я отчетливо помню, что, едва выдавалась свободная минута, в
голову возвращалось: "херуски"... "Тевтобург"...
Херуски - это древнегерманское племя, а Тевтобург - Тевтобургский лес, в котором
херуски уничтожили почти двадцать тысяч римлян.
"Ну и что? " - спросите вы.
Четыре дня назад я лег спать. Как обычно, прокрутился на кровати час-полтора, прежде
чем заснул. Я часто вижу сны, многие из них запоминаются, но тот сон оказался
особенным, совершенно особенным.
Самое поразительное то, что я оставался самим собой и одновременно был им - другим
собой. Я знал все, что знаю я, знал все, что знает он, и это казалось само собой
разумеющимся.
Вокруг простирался Тевтобургский лес. Мы рубили деревья для того, чтобы обнести
частоколом лагерь. Топи, буреломы и горы окружали нас. Арминий, который заманил
сюда нашу армию, сидел с полчищами своих херусков на дороге к Ализону -
единственному пути, где мы могли найти спасение. Сегодняшняя попытка прорваться не
удалась. Впрочем, херуски были везде. Они повсюду тревожили наше сторожевое
охранение. Доносились их звериные крики. Где-то на гатях колотили в барабаны.
Мы торопились. Солнце заходило, и до ночи нужно было успеть сделать лагерь: ночью
хозяева положения - германцы. Ночью без рва и частокола нам не отбиться.
Дубы, ясени и березы. Огромные деревья - словно на картинах старых голландских
пейзажистов. Голландцы ничего не выдумывали: видимо, в их времена еще оставались
такие леса. Римляне, конечно, выбирают те деревья, что помоложе. В нашей группе
десять человек рубят их, мы же впятером зачищаем и заостряем. Приходят солдаты из
лагеря, уносят готовые колья.
Солнце уже скрылось за кронами, когда началось. Германцы как-то сумели
проскользнуть сквозь охранение. Они появились прямо из земли и из ветвей деревьев:
полуголые, с одними ножами или топориками - вроде индейских томагавков - в руках.
Херусков было немного, не больше нас, но те, кто рубил деревья, не ждали нападения,
поэтому их перерезали в одно мгновенье. Нам повезло: мы оказались дальше от варваров,
зато ближе к оружию и успели схватить щиты и мечи. Мы встали спиной к спине, а самый
голосистый из нас - его звали Марсалом - принялся звать на помощь.
"Не успеешь испугаться", - это точно сказано. Не хватает времени даже на мысль о том,
как мало времени. Едва Марсал начал кричать, мне пришлось прикрыть щитом голову, до
которой пытался дотянуться своим топориком один из германцев. И тут же я ударил его.
Ткнул мечом снизу, под ребра. Кровь плеснула мне на руку. Он упал, а я только наутро
подумал, что в тот момент меня должны были охватить тошнота и страх. Чушь! Они
орали громче, чем Марсал, и голыми лезли на наши мечи. У них были выпученные глаза,
из ртов текла пена, и они хотели только одного: убивать. Они бесились из-за того, что не
могут достать нас. В исступлении херуски не видели ничего - ни оружия убитых
легионеров, ни кольев, лежавших совсем рядом. Они бросались то по-одному, то всем
скопом, - чтобы тут же отскочить обратно, по-звериному зажимая раны зубами.
Несколько их сородичей уже валялось вокруг.
Ясная голова и жилистое тело. Я знал это тело и одновременно удивлялся ему. Я был
|